25 профессий Маши Филипенко - Страница 10

Подробности

Категория: Эдуард Успенский

25 профессий Маши Филипенко (повесть)

На следующей остановке Маша продолжала беседу-лекцию с историческим уклоном:
— Но великий русский полководец Кутузов ключей не принёс. И кланяться не стал. Именно в честь этого события построена станция метро «Кутузовская», которая — сейчас.
А в промежутках Маша олейниковским шёпотом спрашивала у водителя Семёнова:
— Почему водители уходят? Может быть, у вас клуба на работе нет?
— Клуба у нас нет. Только не поэтому.
— Может, столовая плохо работает?
— Столовая-то плохо работает. Да не из-за неё.
Маша принимала эти сведения к сведению и продолжала:
— Уважаемые граждане. У нас самообслуживание. Если вы забыли взять билет, не переживайте. Оштрафуйте сами себя и поезжайте дальше. Следующая остановка «Панорама Бородинской битвы». В этой панораме погиб известный русский полководец Багратион. В честь которого названа станция метро «Багратионовская»… Товарищ с авоськой! Товарищ с авоськой! — кричала Маша в микрофон. — Вам выходить, а вы зацепились за пуговицу гражданки в очках. Ей выходить не надо. Поэтому скорее отцепляйтесь… Гражданин с ковром! Гражданин с ковром! Вы совсем придавили бабушку с утюгом у входа… А теперь гражданку с бидоном у окна… А теперь ещё лучше — военного у кассы! Да не вертитесь вы, пожалуйста, во все стороны! Нет вы вертитесь, только без ковра! Так я и знала! Теперь вы своим ковром дяденьку в шляпе толкнули. Поднимите, пожалуйста, шляпу. А теперь поднимите, пожалуйста, дяденьку.
Но Маша не забывала и про главное. И всё время спрашивала про текучесть:
— А может, вам квартиры не выделяют?
— Это точно — не выделяют. Да не из-за них.
Тут случилось вот что. Маша увидела, что к троллейбусу бежит Дима Олейников. Он подбежал к задней двери, Маша нажала кнопочку, и задняя дверь закрылась. Но открылась передняя. Дима побежал туда. Маша опять нажала кнопочку. И передняя дверь закрылась, а задняя открылась вновь.
Дима был из тех мальчиков, которые умеют бегать, но не умеют думать. Он опять побежал назад. А Маша сказала по радио:
— Уважаемые пассажиры! Около троллейбуса бегает мальчик Дима Олейников. Он учится на тройки. Пристаёт к девочкам. Сегодня съел большое яблоко и ни с кем не поделился. Ещё он хотел стукнуть пеналом ученицу Машу Филипенко. И смотрите, какой он неумытый и растрёпанный.
Все пассажиры с огорчением посмотрели на Диму. А он всё бегал от передней двери к задней. От задней к передней. Он понимал, что здесь что-то не так, но всё равно не мог выключиться. Только его осеняло, что бежать бесполезно, открывалась очередная дверь и ноги тащили его к ней.
От Димы уже шёл пар. И тут Маша сказала:
— Нет, такого мальчика троллейбус не повезёт!
Она закрыла обе двери. И пассажиры услышали:
— Следующая остановка «Мебельный». Названа так в честь мебельного магазина. В продажу поступили импортные табуретки.
Проработав в троллейбусе два маршрута подряд, Маша летела домой. Там её ждала суровая, чёрная, как грач, гражданка — жена товарища Жбанова — специалистка по русскому языку.
— Десять минут на обед, — говорила она Маше, — и займёмся языком. Кстати, как правильно — обеД или обеТ?
— Обед, — отвечала Маша. — Потому что обедать.
— А как правильно говорить: хлеб и суп?
— ХлеБ и суП, — говорила Маша. — Потому что обед с хлеБом и суПом.
— Получите, — давала ей хлеб и суп жена товарища Жбанова. Она была очень строгая. Маша смотрела на неё как загипнотизированная. Русский язык так и входил в Машу. А ошибки куда-то из неё выскакивали.
Занятия шли дальше полным ходом.
— Как правильно писать: картофельное пюре с котлетой?
Маша понимала, если она скажет с ошибками, не получит ни того ни другого. Она говорила:
— А можно, я буду есть сосиски с макаронами? Они от завтрака остались.
Потом они учили правила на проверочные слова. Жена товарища Жбанова говорила:
— Врач.
Маша проверяла:
— Врачом.
— Борщ!
— Борщом!
— Товарищ!
— Товарищем! — кричала Маша.
— Очень хорошо. Очень мило. Нечего сказать! — потрясалась жена товарища. — Целый котелок с борщом… Съели мы с товарищом. Съели мы с товарищем на радость окружающом.
На этом обед заканчивается. На третье вместо компота прочитай правило написания суффиксов после шипящих.
Если звонил телефон, жена товарища Жбанова брала трубку и строгим голосом сообщала:
— Вас слушают.
Нетерпеливый Олейников кричал:
— Это кто там? Кто взял трубку?
— Жена товарища Жбанова.
— Можно Машу позвать?
— Улучшательница Маша Филипенко усиленно изучает русский язык и подойти к телефону не может.
Олейников тормозил, но не унимался и клянчил:
— Можно, пожалуйста, на одну минутку! Мне очень важно.
— В таком случае, Мария Александровна подойдёт ровно на одну минуту… Маша, подойди, пожалуйста, к телефону. Там что-то важное. Наверное, из Верховного Совета звонят.
— Маша! Маша! — кричал Дима Олейников. — Про нас с тобой по радио передавали. Я в троллейбусе слышал.
— А что передавали? — невинно интересовалась Маша.
— Что мы подрались. Что у меня было большое яблоко. И что мне подарили пенал.
— Верно, верно, — вспоминала Маша. — Я тоже что-то слышала. Ещё там передавали, что ты неумытый.
— А что это за передача была? — спросил Дима.
— Что это за передача была — не знаю, — ответила Маша. — Наверное, «Пионерская зорька».
Жена товарища Жбанова взяла трубку:
— Я думаю, это была передача «На просторах Вселенной». Не отвлекайте Машу от занятий, молодой человек.
— Итак, Маша, записывай слова. Могучий, кричащий, толстый, шумящий, свистящий, кипящий. Записала?
— Записала.
— Теперь делай из них краткую форму. Могучий — могуч. Крепкий — крепок. Понятно?
Не успела жена товарища Жбанова дойти до стола, чтобы положить учебник, как Маша уже накатала упражнение. Она подала его учительнице. На листке было написано: «Могуч, кричуч, шумюч, кипячуч».
— Я пять лет учу людей. Разных, от детей до начальников главков, — сказала товарищ Жбанова. — Но такого ещё не видела! До свидания. Урок окончуч.
Больше на занятия она не приходила.
А Маша всё пытала и пытала водителя Семёнова про вытекаемость, но выяснить ничего не могла.
Наступил очередной рабочий день. Они ехали с Александром Ивановичем по городу. Маша бойко тараторила:
— Остановка «Московский зоопарк». На эту остановку собраны звери со всего мира. Бизоны из Америки. Слоны из Африки. Кобры из Индии. Недавно поймали двух пингвинов в Антарктиде и завезли сюда. Для зверей созданы благоприятные условия. Их никто не обижает. Их выводят гулять и моют из шлангов. Организовываются выставки зверей. Есть площадка молодняка. Там они лазают по столбам и сидят в воде. Сюда стекаются художники, чтобы рисовать зверей, и учёные, чтобы изучать их.
Маша уже много раз объявляла зоопарк и говорила ходко, как на выступлении в художественной самодеятельности. Вдруг водитель заметил, что она замолкла и полезла вниз под сиденье.
Александр Иванович спросил:
— Ты, Маша, что-нибудь потеряла?
— Нет. Там мой класс садится.
Пассажиры заволновались:
— Вы что замолчали? Рассказывайте дальше. Очень интересно про зоопарк.
Александр Иванович дал Маше микрофон вниз и сказал:
— Ты из-под сиденья не вылезай, но рассказывай. Пассажиры ждут. Сейчас будет остановка «Студенческая».
Маша взяла микрофон и заговорила незнакомым басом:
— Следующая остановка «Студенческая». На эту остановку собраны студенты со всего мира. Студенты из Америки. Студенты из Африки. Студенты из Индии. Недавно поймали двух студентов в Антарктиде и завезли их сюда. Для студентов созданы благоприятные условия. Их никто не обижает. Их выводят гулять и моют из шланга. Организовываются выставки студентов. Есть площадка молодняка. Там они лазают по столбам и сидят в воде. Сюда стекаются художники, чтобы рисовать студентов, и учёные, чтобы их изучать.
У пассажиров вылезли глаза на лоб. А Машин класс так и потянулся вперёд, узнать, кто это так загадочно рассказывает. Водитель вроде бы мужчина, а говорят детским басом. А Маша дальше несла из-под кресла:
— Остановка «Кафе-котлетная». На эту остановку собраны котлеты со всего мира. Котлеты из Америки. Котлеты из Африки. Котлеты из Индии. Недавно поймали две котлеты в Антарктиде и завезли сюда. Для котлет созданы благоприятные условия. Их никто не обижает. Их выводят гулять и моют из шланга. Организовываются выставки котлет. Есть площадка молодняка. Там котлеты лазают по столбам и сидят в воде. Сюда стекаются художники, чтобы рисовать, и учёные, чтобы изучать котлеты.
Тут уже Машины одноклассники не выдержали. Они, как замазка, просочились в кабину водителя и стали везде заглядывать.
— Дядя, у вас пластинка испортилась? — спросил Аксёнов.
— А где педаль быстрее ехать? — спрашивал Олейников.
— А кто у вас под креслом сидит? — взяла быка за рога Надя Абдурахманова. — Микрофон туда уходит.
И все увидели Машу.
— Ой, Маша, это ты? Мы на ВДНХ едем.
— А что ты здесь делаешь?
— Я дяде Саше помогаю. Он мой дядя.
Тут троллейбус на ВДНХ приехал. Конечная остановка. Все пассажиры вышли. На остановке ребят Екатерина Ричардовна встречала. Она сказала:
— Я узнала, что дело грустное. Сегодня ВДНХ не работает. Там субботник для сотрудников. Билеты не продают, экскурсии не ходят.
— Эх, — сказал Александр Иванович. — Мне бы туда попасть, я бы вас повозил. Я раньше на ВДНХ работал на троллейбусе. Там провода есть и грузовые троллейбусы ходят.
— А как же ваша работа? — спросила Маша Филипенко. — Ваш маршрут?
— У меня сейчас обед на два часа.
— Тогда, — сказала Екатерина Ричардовна, — у меня есть предложение. Давайте мы вас туда дотолкаем. То есть ваш троллейбус, всем классом.
— Ура! — закричали третьеклассники.
Александр Иванович сел за руль, а ребята шумною толпой погнали троллейбус вперёд. Надо было его толкать метров триста. Они очень быстро до ворот доехали. По лужам, по упавшим листьям. Александр Иванович погудел. Сторож ему ворота распахнул, и троллейбус вкатился. Только Дима Олейников застрял. Он самый последний шёл. Немного сбоку. В сторожа врезался и стал его толкать.
Еле-еле Олейникова от сторожа отцепили. А на выставке было полно троллейбусных проводов. Поезжай куда хочешь!
Александр Иванович ребят повёз. Они побывали везде. Около павильона космонавтики. У овощеводства. У животноводства. Мимо всех республик проехали. И везде посетителей не было. Везде одни сотрудники работали. Чистили, мыли, подметали.
Только у павильона «Советская автоматика» было пусто. Никто ничего не чистил, не мыл, не вытряхивал. Павильон грустно стоял на просторах ВДНХ на фоне лохматых туч.
Дима Олейников высунулся в окно троллейбуса и дежурного около павильона спросил:
— А что это, дядя товарищ, у вас никто не работает? Ничего не подметают и не трясут? У вас что, нет субботника?
— У нас есть субботник. Только у нас сотрудников нет. У нас же павильон автоматики. Некому подметать.
Лена Цыганова закричала:
— А подметать вам нужно? А есть чего вытряхивать?
— Нужно, ещё как нужно. И вытряхивать есть что.
Тогда Екатерина Ричардовна сказала:
— Ребята, поможем автоматам, а то они пылью зарастут!
Ребята обрадовались. Они схватили веники и тряпки у дежурного и давай всё чистить, мусор выносить. А попутно им дежурный учёный про свой павильон объяснял.
— Это вот станки программные. Они очень умелые. Ты ему только чертёж покажи, он всё сделает. Или деталь надо показать. Вот в это окошечко вставить. Идёмте дальше.
И все дальше пошли. А Дима Олейников очень сверкающим программным станком заинтересовался. Не пошёл никуда, всё рядом крутился. Дежурный продолжал:
— Это автоматические весы. Всё сами взвешивают и упаковывают. На упаковке ставят вес и число.
И вдруг предыдущий станок загудел. Что-то стал вырабатывать.

— Ой, — сказала Екатерина Ричардовна. — Его надо остановить.
— Бесполезно, — говорит дежурный. — Он пока всё не выточит, ни за что не остановится. Интересно, почему он включился? Что ему показали? Ладно, потом узнаем.
Весь класс работал. Очень хорошо ребята трудились. И Александр Иванович Семёнов им очень хорошо помогал, забыв про свой троллейбус. Павильон «Советская автоматика» даже весь засверкал, как будто это была «Советская медицина». Потом дежурный инженер повёл ребят в зал, где стояли детские игральные автоматы. И все стали играть, кто во что горазд.
Лена Цыганова играла в автомобиль на горной дороге. Она из пропасти не вылезала. Дима Аксёнов с автоматом в шахматы играл. Его автомат как чайник грелся. Он никогда такого игрока не встречал. Дима все до одного хода делал против всякой теории. Таких защит и дебютов ни один учебник не предусматривал. И автомат совсем не знал, куда деваться. Он еле-еле свёл партию вничью. А перед этим у самого Таля два раза выиграл.
Валера Готовкин, как военный внук, всё в торпедный катер стрелял. Взрывы так и ухали. Казалось, торпеда, того и гляди, автомат с обратной стороны прошибёт и поскачет по Всесоюзной выставке народных достижений. Хорошо, что автоматы делают прочные. А водитель троллейбуса Александр Иванович в «Минное поле» играл. Он все танки безошибочно провёл.

— Почему? — спрашивали ребята.
— Да. Почему? — заинтересовался дежурный инженер по автоматике. — У нас даже сотрудники в этот автомат играть без потерь не могут. Очень трудная игра — «минное поле».
— Я в войну танкистом был, — сказал Александр Иванович. — Танки водил. — И ребята его ещё больше зауважали.
Наконец пришла пора уходить. Дежурный проводил их до троллейбуса. А потом закричал:
— Стойте! Стойте!
Он вернулся в павильон и через полминуты выбежал.