Вниз по волшебной реке - Сума дай ума, В столице

Подробности

Категория: Эдуард Успенский

Вниз по волшебной реке

Глава четырнадцатая СУМА, ДАЙ УМА

Не выполнил Финист — Ясный Сокол поручения Василисы Премудрой.
— Я сделал всё, как велено, — рассказывал он на следующий день. — Отыскал дуб у Лукоморья, а на нём сундук, про который ты сказывала. Обернулся я добрым молодцем, стал ветки раскачивать. Сундук упал — и вдребезги! Из него медведь выскочил и бежать! Я в медведя шапкой! Сбил его с ног, смотрю, что дальше будет.
— И что было? — спросил Домовой.
— Из медведя заяц выскочил. И по полям. Я в зайца рукавицей кинул. Подбил его. Из зайца утка вылетела. Что, думаю, за напасть? Оборотился я соколом — и за ней! Ударил утку, а из неё яйцо вывалилось! Я за яйцом. Долбанул его клювом. Ну, думаю, всё — выполнил поручение. Ан нет. Из яйца иголка выпала — и вниз. Прямо в стог сена. Искал я, искал — не вижу иголки. Так и осталась она в стогу. Ты уж не сердись, Василиса!
Василиса Премудрая задумалась.
— Обидно, что так вышло. Ну что же, Финист, облети всех богатырей наших. Скажи им — беда пришла. Всем нам несдобровать: Кощей на трон сел. Воевать с ним надо.
— Понял.
— Пусть каждый дружину возьмёт. И пусть подойдут все к Плещееву озеру.
— А как ты сама, Василиса? — спросил богатырь. — Может, мне сначала тебя вызволить?
— О себе я сама позабочусь. Ну, прощай.
Финист снова превратился в сокола и вылетел в окно, так никем из Кощеевой охраны и не замеченный.
А через полчаса из терема Василисы Премудрой вышла древняя, согнутая старушка.
— Ты это куда, бабка? — забеспокоились стрельцы. — А ну, назад!
— Так мне ж на рынок нужно! Овощей к обеду купить. Накормить Василисушку, — отвечала старушка.
— Выпускать никого не велено! — упёрлись стрельцы. — Только впускать.
— Вам же хуже будет, как умрёт она с голоду! — пригрозила бабка.
Часовые почесали в затылке.
— Ладно, — сказал один из них, — постой пока тут, а я за Чумичкой сбегаю.
Чумичка в это время крутился на берегу пересохшего пруда.
Там сидели и плакали Несмеяна с Фёклой.
— Всё плачете, Несмеяна Макаровна?
— Плачу-у. А что?
— А ничего. Плачьте, плачьте на здоровье. Я вам мешать не стану. Только напрасно вы стараетесь!
— Это почему?
— А так, — ответил Чумичка.
Заложив руки за спину, он медленно пошёл вокруг пруда.
— Ты чего говоришь? — закричала Несмеяна. — Нам же карету дадут!
— Да! — поддержала Фёкла.
— Ничего вам не дадут! — отвечал Чумичка, обойдя весь пруд кругом.
— Как — не дадут? Ведь батюшка обещал!
— Да? А где теперь ваш батюшка?
— Где?
— Не знаю, где. Вот где. Подите и сами узнайте.
— Как же я пойду? Я плакать должна.
— А как хотите!
— Слушай, ты уж поплачь за меня. А я во дворец сбегаю, — сказала царевна.
— Не-е, — возразил Чумичка, — мне теперь плакать не хочется. Я раньше плакал. Вы уж сами, Несмеяна Макаровна. Без меня уж!
Тут к нему подбежал стрелец и что-то сказал на ухо. И писарь быстро ушёл.
— Что делать? — спросила Несмеяна у Фёклы. — Что он такое наговорил?
— Не знаю.
— И я не знаю.
— Может, доплакать сначала? Уж немного осталось.
— Давай доплачем, — согласилась Несмеяна.
…А Чумичка подходил уже к синему терему.
— Ты откуда это, бабка, взялась? Чего это я тебя раньше не видел? — нахально спросил он.
— А я всегда на печи лежала, — отвечала старушка. — Я оттуда не слазила.
— Чего же теперь вылезла?
— Вот пришлось. Вы же внучку мою не пускаете.
— А что это у тебя за сумка такая? Где взяла?
— Сумка как сумка. Обыкновенная, хозяйственная. Мне её Василиса подарила.
— У Василисы Премудрой ничего обычного не бывает! — возразил Чумичка. — У неё все вещи волшебные. А ну давай сюда!
— А ведь ты прав, милок. Эта сумка и в самом деле волшебная. Ты ей скажи: «Сума, дай ума!» — и она тебе даст, поприбавит ума. Сразу поумнеешь!
И она пошла, опираясь на тяжёлую суковатую палку. Палка эта чем-то Чумичке была знакома. Где-то он её видел? А вот где — писарь никак не мог вспомнить!
Старушка отошла в сторону, достала из кармана красное яблоко и стала есть. Она ела и становилась всё моложе и моложе.
И вот уже перед изумлёнными стрельцами и Чумичкой вместо старушки стояла Василиса Премудрая.
— Держи! — заорал Чумичка. — Хватай её немедленно!
Не тут-то было! Василиса свистнула, и словно из-под земли вырос конь. Только её и видели.
Чумичка перепугался.
— Что же делать? Сказать Кощею — убьёт! Не сказать — тоже убьёт!
Он вспомнил про волшебную сумку.
— А ну, сума, дай ума! Да побыстрее!
Из сумки выскочили два дюжих молодца.
— Это тебе надо дать ума? — спросили они в один голос.
— Да, мне.
Молодцы подскочили к писарю и принялись охаживать его огромными кулаками.
— Караул! — кричал Чумичка истошным голосом. — Убивают!
— Не убиваем, а ума вкладываем! — степенно отвечали молодцы.
Писарь бросился к Кощею Бессмертному.
— Вы кто такие? — сурово спросил Кощей, когда все трое прибежали к нему.
— Мы — двое из сумы! — отвечали молодцы, продолжая колотить Чумичку.
— А ну назад в сумку! — приказал Кощей.
И молодцы выполнили приказание.
— Батюшка Кощей! — закричал писарь. — Василиса Премудрая сбежала! Обманула меня, проклятая! Провела!
Глаза Кощея из зелёных стали красными.
— Знаешь ли, что ты наделал, дурень? Она же теперь войско против нас соберёт. Да Макара освободит. Что ты тогда запоёшь?!
— А может, нам Макара убрать? — предложил писарь. — Им и освобождать некого будет. А?
— Придётся. Другого выхода нет. Ну ладно, писарь, на первый раз я тебя прощаю. И на второй прощу. А на третий пощады не жди. В порошок сотру!
— Слушаю, ваше величество. Можно, я запишу это в книжечку?
— Хоть на носу заруби! — ответил Кощей.

Глава пятнадцатая В СТОЛИЦЕ

По городу Баба-Яга с Митей пробирались закоулочками. Неизвестно, что за порядки в столице. Но так же, видно, думали и другие путники. И в закоулочках было больше народу, чем на главных улицах.
Никто из прохожих не удивлялся, заметив Бабу-Ягу в ступе. А многие здоровались с ней.
— Что, погостить приехали?
— Погостить.
— Понятно. А это кто? Внучек ваш будет?
— Правнучек. Племянчатый.
— Хорошенький мальчик. Рыжий.
— Митя с интересом смотрел по сторонам. Дома были невысокие. Около каждого дома сад. И вообще город был больше похож на большую деревню. Только он был праздничный и яркий. Наличники на домах были разукрашены. И небо было в два раза синее. И коровы в два раза коричневее. И все прохожие были красавицами и красавцами.
Митя очень долго рассматривал царский дворец. Потом они с Бабой-Ягой пошли дальше.
А как только они отошли от дворца, к нему подъехала телега с двумя плечистыми мужиками.
— Эй, парень, — спросили мужики у стрельца, — где тут Соловьёв принимают, разбойников?
— Сейчас узнаю, — сказал стрелец и скрылся за дверью.
Вскоре он вернулся с Чумичкой.
— Вот, — сказали мужики, — привезли разбойника. Где его тут сдавать?
— Что вы наделали?! — закричал писарь. — Да как вы посмели лучшего друга нашего Кощея связанного в телегах возить? А ну, развяжите его!
— Эва, как получилось! — говорил один мужик другому.
— Кто же знал, что он друг-то?! — соглашался второй. — Коли он бандит настоящий!
— Убирайтесь, пока целы! — приказал Чумичка.
Он взял ошалелого Соловья под руку и торжественно ввёл его во дворец.
Митя с Бабой-Ягой в это время уже были возле синего терема. Они долго стучали, пока к ним не вышел дядюшка Домовой.
— Ето кто? Ето кто там пришёл? — спросил он, разглядывая гостей сквозь калитку.
— Ето мы, — передразнила Баба-Яга. — Не узнал, что ли?
— Теперь узнал! — радостно заговорил Домовой. — Теперь вижу! Проходи, голубушка! Давно тебя не было. А мальчик этот чей?
— Со мною мальчик. Со мною. Давай отпирай ворота!
Дядюшка заскрипел калиткой.
— Сейчас, сейчас. Стало быть, это внучек будет?
— Правнучек. Племянчатый.
— Хорошенький мальчик. Рыжий.
Они прошли в дом.
— А Василиса где? — спросила Баба-Яга.
— Нет Василисы. Убёгла, — отвечал дядюшка. — Войско на Кощея собирать. А я вот дом стерегу.
— А ну рассказывай, что тут у вас делается? — потребовала старуха. — Да потолковее!
— Сейчас, сейчас. Я только чай соображу. Мы тут с Василисой Афанасьевной одну штуку придумали. Волшебную. Сама чай варит. Сама молоко кипятит. Всё сама делает. Самовар называется.
И дядюшка рассказал, что у них произошло. И как прилетел Змей Горыныч и катал бояр. И про Кота Баюна. И про то, как убежала Василиса Премудрая. А чай тем временем остывал.
— А где сейчас тётя Василиса? Что она делает? — спросил Митя.
— Не знаю, — ответил Домовой. — Вот кабы у меня было волшебное блюдечко, я бы всё видел. Так ведь нет его!
— Есть-то оно есть, только разбито, — сказала Баба-Яга.
— Из-за Лиха Одноглазого, — добавил Митя.
— Так это склеить можно! — обрадовался Домовой. — Это мы мигом. Мы же этому обучены. А ну давай сюда!
Баба-Яга подала ему осколки блюдечка, и Домовой принялся за работу. Сам он был маленький, а руки у него большие и красные. В них легко мог спрятаться целый рубанок. Но этими руками он умел делать всё. Через полчаса блюдечко стало как новое. Дядюшка вытер его чистым кухонным полотенцем и поставил на стол. Потом он тихонько запустил в него наливное яблочко.
И все увидели поля, дороги, реки и леса. А потом появилось огромное Плещеево озеро.
Там, где в озеро впадала речушка, стоял шатёр. К шатру один за другим подъезжали богатыри со своими дружинами. Навстречу им выходила Василиса Премудрая и каждому кланялась в пояс.
— Спасибо тебе, Иван — Коровий Сын, что приехал нас из беды выручать. И тебе спасибо, Иван-царевич.
— Чего там! — смущались богатыри. — Надо — значит, сделаем.
Всадники всё прибывали и прибывали.
Потом подъехал Емелюшка-дурачок на своей самоходной печи. И все стали над ним потешаться.
— Вы поглядите на него! — схватился за бока Иван-царевич. — Воевать приехал на печке!
— Смотри, не поджарься там! — кричал смешливый царевич Анисим. — С боку на бок переворачивайся!
— Друг сердечный — таракан напечный! — поддевал Емелю Финист — Ясный Сокол.
А самому Емеле было не до смеха. Он был на одном берегу узенькой речки, а всё войско на другом.
Наконец Емеля выбрал место помельче и велел печке идти прямо в воду. И тут послышалось шипение, и в воздух взлетело облако пара. Вода попала в топку. Емеля так и завертелся на печи. А богатыри ещё пуще захохотали.
— И что смеётесь, дурни?! — закричал Иван — Коровий Сын. — Он же для вашей пользы приехал! Помочь вам желает!
— Помочь? — удивились богатыри. — Да он же сабли в руках не держал! Разве что кочергу!
— Или ухват!
— А кто вам обед приготовит? Щи там или кашу? Или вы бабушек с собой прихватили? — съехидничал Иван — Коровий Сын.
— Не, — отвечали молодцы, — не прихватили мы бабушек.
— То-то вот!
— А и верно, добры молодцы! — заметила Василиса Премудрая. — Чем смеяться попусту, показали бы силу молодецкую! Вытащили бы печку из реки!
Тут же четыре богатыря, четыре юных царевича: Иван-царевич, Степан-царевич, Афанасий-царевич и царевич Анисим — соскочили с коней и, как были, в доспехах, вошли в реку.
Они наклонились, подхватили печь и легко, словно пёрышко, вынесли на крутой берег.
— Ты уж не обижайся, Емелюшка! Не со зла мы!
— Да ну, чего уж там! Да ничего уж! — застеснялся Емеля. — Подумаешь!
И он стал подкидывать в печку сухие берёзовые поленья.
Тут Баба-Яга сняла с гвоздика чистое полотенце и накрыла волшебное блюдечко.
— Почему, бабушка? — спросил Митя.
— По кочану. Спать ложись. Завтра досмотришь, — ответила старуха.
Сколько Митя ни упрашивал её, она заставила его лечь на лавке у окна и укутала тёплым одеялом.

- Страница 8 -