Мурли - ПОМОЕЧНИЦА

1 1 1 1 1 Рейтинг 4.67 [52 Голоса (ов)]

Мурли (сказка)


ПОМОЕЧНИЦА

— И всё-таки я не верю, — сказал Тиббе. — В то, что вы разговариваете с кошками. Наверное, это получается как-то иначе: чтение мыслей или ещё какая хитрость.
— Может быть, — сонно пропела Мурли и зевнула. — Я пошла в коробку, — сообщила она. — Можно мне взять эту газетку?
— Вы уверены, что обойдетесь без одеяла и подушки?
— Конечно, большое спасибо. Насколько я знаю, Флюф любит спать у вас в ногах. У каждого свой вкус. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, юфрау Мурли. Она обернулась от двери.
— Кстати, по пути к вам я услышала парочку новостей, — сказала она. — На здешних крышах.
— Новостей? Каких же?
— У Помоечницы скоро будут котята.
— Ох, — вздохнул Тиббе, — к сожалению, мне больше нельзя писать про кошек. Главному редактору это не нравится.
— Жаль, — сказала юфрау Мурли.
— А ещё какие новости?
— Только одна: почему господин Смит такой грустный.
— Господин Смит? Вы имеете в виду учителя? Я видел его сегодня. И мы вместе помогали вам слезть с дерева. И он вовсе не выглядел грустным.
— И тем не менее это так.
— По-моему, это неплохая новость. — Тиббе потер руки. — У него что, плохое настроение?
— Через неделю исполнится двадцать пять лет, как он работает старшим учителем в школе, — пояснила юфрау Мурли. — Он надеялся, что в его честь устроят праздник. Как-никак юбилей. Но нет.
— Почему же праздника не будет?
— Потому что никто этого не помнит. Все забыли. Он думал, что о празднике позаботятся ученики и коллеги… но никто и в ус не дует.
— Почему же он сам никому об этом не напомнит?
— Этого он ни за что не сделает. Он слишком гордый и упрямый. Так говорит Косой Симон.
— Косой Симон? Это же его сиамский кот!
— Точно. С ним-то я и разговаривала. И он рассказал, почему его хозяин такой грустный. Извините, я пошла в свою коробку.
Она сказала Флюфу на прощанье: «мроу».
«Мриу», — ответил ей Флюф. Наверное, это означало «спокойной ночи».
Тиббе бросился к телефонному справочнику. Хотя был уже поздний вечер, он всё-таки набрал номер господина Смита.
— Извините меня за столь поздний звонок, — зачастил Тиббе. — Я прослышал, что скоро вы отмечаете юбилей. Вы двадцать пять лет работаете старшим учителем. Не так ли?
На другом конце провода долго молчали. Наконец послышался взволнованный голос господина Смита:
— Я верил, что есть люди, которые помнят об этом.
«Не люди, кошки», — хотел было возразить Тиббе, но вовремя осекся.
— Разумеется! — воскликнул он с воодушевлением. — Как же не помнить? Вы не будете против, если я напишу про вас заметочку?
— Мне будет чрезвычайно приятно, — сказал господин Смит.
— Нельзя ли в таком случае зайти к вам? Я понимаю, сейчас уже поздний вечер… но мне бы так хотелось сдать эту заметку завтра. Рассказать о вашей жизни и о школе…
— Приходите, — согласился господин Смит…Мурли спит в коробке
В три часа ночи Тиббе вернулся домой. Его записная книжка была до последнего листочка заполнена сведениями о жизни и трудовых подвигах господина Смита. Он на цыпочках прокрался по своему чердаку, но прежде чем усесться за пишущую машинку, заглянул в кладовку.
Свернувшись калачиком, Мурли мирно спала в коробке.
«Она спасла меня, — подумал Тиббе. — Теперь у меня есть заметка. Осталось её только написать».
Укладываясь на рассвете в кровать, он шепнул сонному Флюфу:
— Слышишь ты, соня. У меня получилась отличная заметка. И в ней настоящая новость!
Флюф потянулся и захрапел у него в ногах.
«Я обязательно поблагодарю её утром, эту странную юфрау Мурли», — подумал Тиббе и тоже заснул.
Но когда на следующее утро он проснулся, она уже ушла. Коробка была пуста. В ней лежала газета, всё было тщательно прибрано. Её одежда и чемоданчик тоже исчезли.
— Флюф, уходя, она что-нибудь просила передать?
— Мр-р, — ответил Флюф, но Тиббе ничего не понял.
— Ну и ладно, — вздохнул он. — Нашим легче. Весь чердак опять в моем полном распоряжении.
Потом он увидел на письменном столе свою собственную заметку.
— Вот здорово! — воскликнул он. — Я иду на работу. И меня не уволят. По крайней мере сегодня…
Его радость угасла. Он пошёл на кухню, где обнаружил сваренный для него кофе. Посуда была вымыта. «Очень мило с её стороны».
Слуховое окошко было распахнуто настежь. Значит, бездомная дама убралась тем же путем, каким появилась.
«Хоть погода наладилась, — подумал Тиббе. — Ей не нужно будет бродить под дождем. Неужели она опять отправилась разговаривать с кошками? Если бы она осталась здесь… Если бы я взял её в дом… Тогда, может быть, она приносила бы мне каждый день какую-нибудь свежую новость». Он чуть было не крикнул в окно: «Мурли, кис-кис-кис!»
Но сдержался.
«Гнусный эгоист, — строго сказал он сам себе. — Ты хочешь взять в дом женщину-кошку исключительно в своих собственных интересах. Как низко с твоей стороны! Забудь её и сам добывай себе новости. Нужно избавиться от застенчивости. К тому же она, вероятно, ушла насовсем».
А юфрау Мурли была тем временем неподалеку. Она сидела на крыше Страхового банка — самого высокого здания в округе — и вела разговор с Помоечницей.
Помоечницей её прозвали потому, что была она кошкой, прямо скажем, драной. И лапы у неё были вечно грязные. Хвост облез, рваное ухо по-бандитски съехало набок, серо-бурая шерсть торчала клочьями.
— У тебя скоро будут котята, — сказала Мурли.
— Чтоб им провалиться! — буркнула Помоечница. — Сколько раз я себе говорила: пора с этим завязывать. Вся моя жизнь — это сплошные котята.
— Сколько же у тебя детей? — спросила Мурли. Помоечница поскребла за ухом.
— Чтоб я знала, пропади они пропадом!
Помоечница была грубовата. Но бродячей кошке, сами понимаете, не до светских манер.
— Ладно, не обо мне речь, — проворчала она. — Твои дела куда хуже моих. Как же это тебя угораздило?
С брезгливым любопытством она оглядела Мурли со всех сторон.
— Понятия не имею. — Мурли погрустнела. — И знаешь, что самое ужасное? Полбеды, если бы я стала человеком совсем. Так ведь нет: я какая-то серединка на половинку.
— Никакой серединки на половинку я в тебе не вижу. Вылитый человек.
— Я имею в виду внутренне, — пояснила Мурли. — У меня остались все кошачьи повадки. Я мурлыкаю, шиплю, трусь головой, как кошка. Вот только моюсь я мочалкой. А что до мышей… надо попробовать.
— А помнишь ли ты Великую Мартовскую Мяу-Мяу Песнь? — спросила Помоечница.
— Кажется, помню.
— А ну-ка, затягивай!
Мурли открыла рот и издала мерзейший кошачий вопль, которым все уважающие себя кошки встречают весну.
Помоечница немедленно присоединилась к ней, и их душераздирающий истошный вой огласил округу. Концерт продолжался до тех пор, пока на крыше не распахнулось слуховое окно и кто-то не запустил в них бутылкой. Бутылка приземлилась как раз между ними, и они брызнули врассыпную.
— Получается! — радостно крикнула Помоечница. — Знаешь, что я тебе скажу: у тебя всё наладится. Тот, кто так хорошо поет, никогда не перестанет быть кошкой. Ты случаем ничего не чувствуешь на верхней губе? Усики не пробиваются? Мурли проверила.
— Нет, — вздохнула она.
— А хвост? Что у тебя с хвостом?
— Совсем исчез…
— А ты не чуешь, что снова становишься кошкой?
— Нет, ни малейшего намека.
— А дом у тебя есть? — поинтересовалась Помоечница.
— Мне показалось, что есть… Но там, наверное, ничего не выйдет.
— У этого парнишки из газеты?Мурли лезет на крышу дома
— У него. — Мурли кивнула. — Я ещё немножко надеюсь, что он меня позовет. Я оставила свой чемоданчик там неподалеку, за печной трубой.
— Уж лучше бродяжничать, — посоветовала Помоечница. — Самое милое дело. Присоединяйся ко мне. Я тебя познакомлю с кучей своих отпрысков. Всех их разбросало по белу свету. Один мой сын пристроился при фабричной столовой. А одна моя дочь живёт в городской ратуше, её зовут Муниципалка. Другой сын…
— Тс-с-с, подожди, — перебила её Мурли. Они замолчали. По крышам прокатился крик:
— Мурли, кис-кис-кис!
— Ну вот, — прошептала Мурли. — Он зовет меня.
— Не ходи, — фыркнула Помоечница. — Давай бродяжничать. Свобода дороже! Вот увидишь, он отнесёт тебя в корзинке к ветеринару. Тебе сделают укол!
Мурли заколебалась.
— Всё-таки я пойду, — решилась она.
— Ты совсем рехнулась, — сказала Помоечница. — Пойдем со мной. Я знаю один фургон, на пустыре… там тебе будет и крыша над головой, и там ты опять запросто превратишься в кошку.
— Кис-кис-кис, Мурли!
— Я иду!
— Не ходи, дуреха! Подумай, если у тебя будут котята, их всех утопят!
— Кис-кис… юфрау Мурли!
— Я обязательно с тобой встречусь, — быстро сказала Мурли. — Здесь, на крыше. Пока!
Она спрыгнула на соседнюю черепичную крышу, ловко вскарабкалась на гребень, перемахнула на другую сторону, спустилась к трубе, подхватила чемоданчик, и вот уже она стояла перед знакомым окошком на кухню.
— Вы меня звали? — спросила она.
— Заходите, юфрау, — пригласил Тиббе.