Глупые истории - Каспаравичюс К. - Планета

Подробности

Категория: Отечественные писатели

Глупые истории

Планета

Ночью из окна спальни можно было разглядеть среди бесчисленных звёзд одну странную планету, всё население которой составляли две птички: красная пташечка и зелёный птенчик. Они жили на разных сторонах планеты и встретиться друг с дружкой никак не могли.
Прошло много лет, птенцы выросли, и повзрослевший зелёный птенец вдруг догадался, что умеет летать, взял да и перелетел на другую сторону планеты.
Птицы так друг дружке понравились, что мгновенно подружились, а вскоре и поженились. У них тут же народилась целая толпа детишек, пёстрых и озорных птичек-невеличек.
И теперь по ночам кажется, что планета весело подскакивает: можно подумать, она на радостях пустилась в пляс.

Морковка

Ясным летним утром морковка впервые выглянула на свет. Вернее сказать, в то утро её выдернули из грядки и бросили в корзину, где уже собрались другие морковки, капуста с лысиной во весь кочан и горстка какой-то мелкоты, которая вся вместе называлась горошком.
Наша морковка с самого начала была настроена воинственно. Она поругалась с капустой, высказала горошинам всё, что о них думает, а потом выскочила из корзины и принялась наводить порядок в огороде. Отчитала свёклу — нечего так глубоко в землю зарываться, сделала выговор помидорам — зачем висят так высоко, как следует выругала лук за то, что пёрышки свои не подровнял и честь ей не отдал. А сильнее всего её раздражала большущая тыква: развалилась тут, заняла весь проход между грядками, не пролезешь никак… Морковка, долго не раздумывая, разбежалась, собралась было через тыкву перескочить, но чья-то рука схватила её за зелёный хвостик, встряхнула и бросила обратно в корзину. Только и успела она, что громко взвизгнуть, — страшен визг разозлившейся рыжей морковки! — да всё равно никто даже и внимания не обратил. — А знаешь новость? — услышала она в корзине от встревоженных сестрёнок-морковок. — Сегодня к обеду овощи тушить собираются!

Стол

Мой стол всегда тихо-мирно стоит у окна, а я за ним работаю.
У стола, как у коня, четыре ноги, но стол никогда не лягается и овса не просит. И коню вряд ли понравилось бы, если бы кто-нибудь расположился на нём порисовать, а уж прикрутить к его спине настольную лампу — об этом и думать нечего…
Стол, весь заваленный книгами, альбомами, карандашами, кисточками, красками, а иногда даже и конфетами, спокойно стоит себе день-деньской и ждёт, пока я закончу работу. Он никогда не жалуется на то, что ему тяжело, и его не надо сажать на цепь, чтобы не убежал.
У моей собаки тоже четыре ноги. Когда я не вывожу её погулять, она лежит под столом — там у неё самое любимое место. Я с удовольствием вывел бы погулять в лес и стол, но не думаю, что это понравится моей собаке.
Я люблю свой стол и иногда дарю ему цветы. Тогда он благодарно и застенчиво опускает глаза и становится ещё милее обычного.