Приключения сдобной Лизы - Лунин В. - Страница 2
- Подробности
- Категория: Отечественные писатели
Приключения сдобной Лизы (сказка)
Глава 2
Горчица
Только один человек в городе не любил Крема. Его дальняя родственница Горчица. Она сама хотела быть кондитером, а Крему просто завидовала. Завидовала его известности, его славе.
Горчица не всегда была Горчицей. Когда она родилась, родители дали ей весёлое и сладкое имя Барбариска. Но имя это ей совершенно не подходило. Весёлой она не была, сладкого терпеть не могла. Зато она любила вредничать. То наябедничает на приятеля, то исподтишка ущипнёт подружку. И ещё она обожала всё острое, горькое и солёное. Особенно ей пришлась по вкусу горчица. Барбариска ела с горчицей не только варёное мясо и котлеты. Она мазала горчицу толстым слоем на хлеб или даже на пирожное. А иногда ела горчицу прямо из банки ложками. Родители не знали, что с дочкой делать.
Боясь за её здоровье, они постоянно отнимали у неё горчицу и прятали в самые укромные уголки дома. Но Барбариска всегда её находила и вновь принималась за своё. Однажды, когда Барбариске было лет семь, сосед, смеясь, сказал ей, что она не Барбариска, а Горчица. И это прозвище так к ней прилепилось, так пришлось ей впору, что о настоящем её имени больше уже никогда не вспоминали.
Горчица была одних лет с Кремом и в детстве часто бывала в его доме. Именно там отец Крема Марципан обучал их обоих началам кондитерского искусства. И Горчица всё делала, как он говорил, и в точности то же самое, что делал Крем. Но почему-то всегда выходило так, что булочка, испечённая Кремом, оказывалась сладкой и вкусной, а испечённая ею — пересоленной и несъедобной. Заняться бы Горчице каким-нибудь другим делом, глядишь, из неё что-нибудь путное и вышло бы. Но она хотела быть только кондитером, никак не иначе! А то, что булочки у неё получались непропечёнными, а печенья переперченными, так за это она винила не себя, а Марципана.
— Вот Крема он хорошо учит, — говорила она с обидой в голосе, — а меня — нет!
Когда Горчице исполнилось семнадцать лет, она уехала из Пастилы и долгие годы жила в других городах и странах. Как и у кого она там училась кондитерскому мастерству, неизвестно, но только вернулась она в полной уверенности, что теперь ей Крем как кондитер и кулинар в подмётки не годится.
«Не сомневаюсь, — говорила она себе, — когда люди попробуют мои конфеты и пирожные, то сразу же поймут, кто лучший кондитер, я или Крем, и станут покупать сладкое только у меня!»
И решила она открыть в Пастиле свою кондитерскую. Горчица пригласила лучших городских каменщиков, плотников, маляров и печников. И они переоборудовали первый этаж её старого дома, что достался ей в наследство от родителей, в просторный магазин с пекарней. В витринах магазина, за широкими блестящими стёклами, Горчица выставила огромные соломенные корзины, доверху наполненные муляжами румяных пирожков и булочек. А над входом повесила крупную, заметную издалека вывеску «Заморские сладости».
«Мимо такой вывески никто не пройдёт», — думала она.
И надо признаться, в этом Горчица была права. Целую неделю, пока Горчица готовила магазин к открытию, зеваки не отходили от его входа. А в день открытия перед магазином стояло столько народу, что по улице невозможно было ни пройти ни проехать.
Горчица к этому дню постаралась! Она напекла горы пирожков и ватрушек, приготовила несколько видов тортов и пирожных, множество разных печений и конфет. Прилавки так и ломились от обилия товара.
Первыми ворвались в магазин путешественник Бывалый, сапожник Каблучок и портниха Оборочка. Они больше всех в городе любили сладкое. Следом за ними туда протиснулись математик Плюс-Минус — он, как и все математики, отличался невероятной любознательностью — и пожарник Водомёт, который по долгу службы считал себя обязанным прибыть на место происшествия раньше других. Вскоре магазин был переполнен. Горчица еле успевала обслуживать покупателей. Прилавки пустели на глазах. Это был успех, настоящий успех! Горчица такого успеха даже не ожидала и была счастлива.
«Вот так-то, Крем! — со злорадством подумала она. — Придётся тебе потесниться, а может быть — кто знает? — даже закрыть свой магазин!»
Но именно в этот самый момент страшный крик потряс кондитерскую:
— Горит, гвоздь вам в пятку! Ой, горит!
— Что горит? Где горит? — заволновались все кругом.
— Всё горит! — вновь раздался душераздирающий вопль. — Ой, мочи нет терпеть! Спасите, помогите, гвоздь вам в пятку!
Что тут началось, и передать невозможно! Разом все покупатели бросились к выходу. Посыпались на пол оторванные пуговицы. Кто-то кого-то толкнул. Кто-то кому-то отдавил ногу. Даже смелый и решительный пожарник Водомёт не мог этому помешать и с криком «Пожар! Спасайся кто может!» выскочил из кондитерской.
Последним, поддавшись всеобщей панике, покинул магазин сапожник Каблучок. Тот самый сапожник Каблучок, из-за которого, собственно, и разгорелся весь этот сыр-бор. Ибо не кто иной, как он, заорал: «Горит, гвоздь вам в пятку!», надкусив горчичный пирожок.
Больше в магазин Горчицы не заходил никто и никогда. Разве что какой-нибудь приезжий изредка забредал по ошибке.
Ах, как переживала Горчица! Как ругала жителей Пастилы!
— Неблагодарные дураки! — кричала она, размазывая слёзы ладонью по щекам. — Всё-то им подавай с сахаром! Всё-то им продавай сладенькое! У-у-у, не могу-у! Неужели они не понимают, что от сладкого ухудшается аппетит и портятся зубы?
Но, конечно, больше других доставалось от неё Крему. Горчица считала, что именно он — главный виновник всех её бед.
«Не будь Крема, — думала она, — люди, в конце концов, привыкли бы к моим пирожкам. Ну ничего! Я ему ещё насолю! Я ему за всё отомщу! Вот напущу на его дом мышей, уж он у меня попляшет!»
Она изловила в подвале своего дома три десятка мышей покрупнее, посадила их в прочный деревянный ящик и целую неделю морила голодом. В конце недели мыши стали такими голодными и злыми, что стали грызть не только стенки ящика, но и друг друга. Мышиный предводитель попытался было их усовестить, но мыши всем скопом набросились на него и отгрызли у него хвост. И тогда Горчица решила: «Пора!»
Дождавшись ночи, она пересадила мышей в крепкую плетёную корзину, повязала корзину сверху куском плотной тёмной материи, сама надела длинный чёрный плащ с капюшоном, чтобы, не дай бог, её не узнал какой-нибудь случайный прохожий, и, взяв корзину, двинулась задворками в сторону Кремовой площади.