Дядюшка Фистус, или секретные агенты из волшебной страны - Малезье К. - Муки зависти

Подробности

Категория: Зарубежные писатели

Дядюшка Фистус, или секретные агенты из волшебной страны (сказка)

– Дядюшка Фистус, где ты был так долго, мы уже начали волноваться, – набросилась на него с упрёками Эжелина.
– Я? А разве я не сказал вам, что летал к портному?
– Но уже ночь!
– Так что же! Некоторые портные работают даже по ночам. Работали, работают и будут работать! – Фистус весело запорхал где-то под самыми сводами чердака. – И до тех пор, пока на свете будут существовать ночные заказчики сюртуков, вроде меня, будут существовать и ночные портные, вроде того старичка, который взялся за пошив. Сюртук будет готов к завтрашнему утру. Вернее, уже к сегодняшнему. Ой, что-то настроение у меня сегодня такое хорошее. Давайте-ка вместе веселиться!

Фистус схватил огромный медный таз и изо всех сил ударил по нему старой дырявой сковородкой. Всем сразу стало весело.
– А ещё можно попрыгать на мешках с соломой, – предложила обезьяна и проворно вскарабкалась на ближайший мешок.
Через несколько секунд в воздухе уже летали перья, ошмётки соломы, обезьяна и старый рваный сюртук Фистуса.
– Завтра у меня будет новый сюртук! – вопил Фистус, истязая медный таз звонкими ударами. – Прекрасный повод для веселья!
От этой возни пыль на чердаке поднялась столбом, и друзья сквозь этот пыльный туман различали лишь слабые силуэты друг друга.
– Как всё превосходненько, друзья мои, – кричал Фистус. – Я так рад! Я так рад! Этот праздник даже получше дня рождения. Ведь дни рождения я справляю каждый год. А сюртуки шью в лучшем случае раз в двести лет! Ах, как я рад! Дайте я обниму вас!
Фистус опять вспорхнул под потолок и стремительно понёсся навстречу друзьям, прыгающим на ворохе соломы.
И вдруг раздалось оглушительное «бу-у-ум!»
Эжелина и обезьяна перестали прыгать и растерянно переглянулись.
– Что это?
– Что это, что это! – услышали они раздражённый голос Фистуса. – Это я ударился головой о балку.

Обезьянка и Эжелина бросились к Фистусу и увидели, как у него на лбу растёт лиловая шишка.
– Понастроили тут всего – ворчал он, потирая голову, – негде даже полетать. И пылища кругом такая, что ничего не видать. Это вы подняли такую пыль! Вам бы всё только шалить!
– Да мы только попрыгали чуть-чуть, – оправдывалась Эжелина, оглядываясь на ворох соломенной трухи там, где всего несколько минут назад были мешки с соломой.
– Вот, вот. Я и говорю. Шуметь – это вы мастера. А вы хоть знаете, сколько уже времени? Половина первого! Половина первого, а вы и сами не спите, и другим не даёте. Бедные соседи! Как же это я о них раньше не подумал?
– Тебе некогда было, – объяснила Фистусу обезьяна. – Ты сковородой по тазу стучал!
– Ну всё! – расстроенно заявил Фистус. – Теперь я не смогу уснуть. Всю ночь буду думать о бедных соседях. Теперь меня за вас совесть будет мучить. Надо сходить извиниться!
– Да ведь поздно уже… – попыталась было возразить Эжелина.
– Вот именно, – перебил её Фистус, – поздно. А у вас совести нет. Пойду извиняться. – Он молча направился к чердачной двери, отпер её и стал спускаться по ступенькам.
Через несколько секунд вежливый, но громкий голос Фистуса произнёс:
– Извините, пожалуйста, я ваш сосед сверху. Мы вас не очень побеспокоили? Ведь уже половина первого ночи. Да, уже так поздно, – продолжал сокрушаться голос Фистуса, – а мы всё прыгаем и прыгаем. Наверное, это не очень приятно вам?
В ответ раздалось чьё-то злобное рычание. А через некоторое время в дверях появился расстроенный Фистус.
– Не понимаю… Что я такого сказал?… Я же только извинился за поведение своих не в меру шумных друзей. А они… Дикое население!…
Он улёгся на свой мешок, повернулся лицом к стене, и через пару минут друзья услышали мелодичное похрапывание спящего волшебника.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. Муки зависти
Утром следующего дня Фистус с друзьями направился к портному. По дороге обезьянка тарахтела без умолку. Оказывается, Королине этой ночью снился удивительный сон, будто Фистус подарил ей новый бантик красного цвета с золотистой каёмочкой. Фистус, погружённый в раздумья о новом сюртуке, упорно не понимал намёка Королины, и та, надув губы, обиженно пробурчала:
– Некоторые себе сюртуки шьют, а для бедных друзей им даже бантика жалко…
Она не успела закончить свою обличительную речь, потому что Фистус неожиданно исчез, оставив растерявшихся друзей посреди тротуара. Минут через пять он вернулся, весь с ног до головы увитый разноцветными лентами, словно рождественский подарок, и в каждой руке держал по мороженому.
– Это вам, милые дамы. – Фистус изящно поклонился, и на этом маленький дорожный инцидент был улажен…
Друзья благополучно добрались до портного. Увидев новый сюртук, висевший на деревянных плечиках, Фистус, забыв поздороваться, мгновенно облачился в него и принялся вертеться перед зеркалом.
– Чудесненько, – мурлыкал он себе под нос, – отличненько и просто превосходненько!
Портной, заметив, что его труд оценили по достоинству, расплылся в улыбке.
– Да, сударь! Вы совершенно правы. Я лучший мастер в этом городе! Другого такого мастера вам просто не найти! Сшить превосходный сюртук за одну ночь – фи, для меня это такие же пустяки, как для моей жены вытереть пыль с подоконника! Мне даже непонятно, каким образом вы могли раньше обходиться без сюртука, сшитого моими руками. Ведь он сидит на вас гораздо лучше, чем ваша собственная кожа.

На этих словах портной осёкся, заметив, как его клиент сначала побледнел, а затем стал наливаться багровым румянцем. Фистусу явно не понравился сомнительный комплимент по поводу его кожи, и он разразился гневной тирадой:
– Не вам, милостивый государь, обсуждать, как на мне сидит моя кожа, ибо не вы её туда сажали. А если вы ещё попытаетесь произнести что-то недостойное о моей внешности, так знайте, я превращу вас в лоскуток полосатого ситца или в напёрсток, ибо этот облик больше соответствует вашим понятиям о вежливости!
– О сударь, я не хотел вас обидеть, – испуганно пролепетал растерянный портной, но Фистус уже успел скрыться за дверью мастерской.
На обратном пути обезьянка время от времени завистливо поглядывала на сюртук Фистуса. Наконец, не сумев сдержать восхищения, она произнесла:
– Ах, какие пуговки! Как они блестят!
– Так себе сюртучишка, – буркнул Фистус, – я бы в нём даже мышей ловить не стал.
– О Фистус, теперь ты похож на капитана дальнего плавания! – Обезьянка мечтательно закатила глаза. – Представь, что ты только что прибыл из опасного путешествия, а на берегу тебя встречает красивая жена и маленькая дочурка. Ах, как это романтично! Чур, женой буду я, а Эжелина – дочкой.
– Да что ты, что ты, Королина, – испуганно замахал руками Фистус. – Что это ты такое говоришь?!
– Но ведь это так романтично, – возразила Королина.
– Но, видишь ли, – замялся Фистус, – . я ещё слишком молод, чтобы создавать свою семью.
– О Фистус, я вовсе не претендую на твою руку и сердце. Ты – неподходящая пара для такой красавицы-обезьяны, как я. Я говорю о другом. Представь: волны, звёзды, лунные блики на поверхности моря и одинокий парусник. И мы на нём втроём. Ах, как это здорово! Ты будешь капитаном, я – матросом, а Эжелина – коком.
– У меня нет способностей к плаванию, – нахмурился Фистус, предвидя новые неприятности от этой затеи.
– Есть, есть, – горячо принялась убеждать его Королина. – Ты просто ещё о них не догадываешься. А вот если попробуешь…
– Ни за что, – перебил её Фистус. – Ты забываешь о том, что я уже не так молод, чтобы менять свои привычки.
– Конечно, конечно, – обиженно ответила Королина. – Жениться – ты молод, плавать под парусом – стар. Интересно, на что ты вообще годишься?
– Да как ты смеешь? – возмутился Фистус, – Жалкая обезьянишка! Нет, кажется, я сейчас умру от расстройства! То портной заявляет, что моя кожа сидит где-то не там, где ей положено, то эта обезьянишка… Всё, Королина, я смертельно обиделся и больше не разговариваю с тобой.
– И я не разговариваю с тобой, – ответила обезьяна, но всё же не удержалась и сказала:
– А портной, между прочим, очень похож на тебя. А знаешь чем? Скромностью!
Всю оставшуюся дорогу обезьянка и Фистус не обменялись ни единым словом и общались друг с другом при помощи Эжелины.
– Передай этой обезьяне, что если она не перестанет таращиться на витрины магазинов, то непременно плюхнется носом в лужу, – говорил Фистус.
– Передай этому старичку, – отзывалась обезьяна ехидно, – что смотреть на витрины гораздо приятнее, чем на его сюртук.
И так продолжалось до тех пор, пока они не пришли домой.
После обеда Фистус заявил, что нуждается в отдыхе. Он растянулся на своей постели, закрыл глаза и даже начал слегка похрапывать.
Королина заговорщицки подмигнула девочке и, осторожно подкравшись к сюртуку, мгновенно влезла в него.
– Ах, какие пуговки! – воскликнула она, забыв об осторожности. – Какой фасончик!
– Я так и знал! – раздался голос Фистуса.
Старичок в полный рост стоял на кровати в длинной, почти до пят, ночной рубашке с широкими рукавами. Голову Фистуса венчал ночной колпак с пышной шёлковой кисточкой.
– Я так и знал! – вновь повторил он, очевидно, рассчитывая устыдить Королину этой фразой.

– Ты сам сказал, что тебе сюртук не нравится. Вот я и решила померить его, – попробовала было оправдаться Королина.
– Я не говорил этого. Я сказал только, что мне в нём стыдно ловить мышей.
– Вот, вот. Я и подумала, что ты хочешь новый сюртук подарить мне, раз он тебе не нравится.
– Ничего подобного, – запротестовал Фистус. – Я имел в виду совсем другое. Я имел в виду, что ни один уважающий себя кот не станет ловить мышей в сюртуке. Он его предварительно снимет и повесит на вешалку.
Обезьяна разочарованно вздохнула и проговорила:
– Ну что за жизнь у обезьяны. Даже сюртук померить нельзя. У других и платья, и шубы, и автомобили, и поклонники. А у меня ничего, ничего нет…
– Ну, насчёт шубы – это ты преувеличиваешь, – попытался её ободрить Фистус. – Шубу из обезьяньего меха не на каждой даме встретишь. Можно сказать, что ты обладаешь уникальной вещью.
– Что? Уникальной вещью? Да ведь это моя собственная шкура!
– А какая разница?
– Разница в том, что шкуру я не смогу снять в театре и отдать портье. А шубу – могу.
– Как будто ты часто ходишь в театр, – отмахнулся Фистус.
– А может, я поэтому и не хожу, что у меня нет шубы и подходящих к этому случаю бриллиантов.
– Ну хорошо. Какую бы ты шубу хотела? – осведомился Фистус.
– Вообще-то сейчас в моде шубы из соболя и из сурка.
– Договорились. Быть тебе сурком, – произнёс Фистус деловито и уже собрался было взмахнуть руками, но тут Королина издала такой вопль ужаса, что у Фистуса и Эжелины кровь в жилах заледенела.
– Ты что, с ума сошёл? Ты хотел меня превратить в сурка?
– Ну, кажется, ты сама этого пожелала, – невозмутимо ответил волшебник.
– Уши нужно чистить каждое утро, – заверещала Королина обиженно. – Я совсем не об этом тебя просила. Я просила сделать меня красивой дамой в шубе из сурка, а не сурком. Я просила наколдовать мне поклонников. А ты что подумал?
– Поклонников? Ну, это уж слишком! Никогда ещё мне не доводилось слышать о том, чтобы кому-то понравилась обезьяна.
– Ты считаешь, что я недостаточно красива? – спросила Королина упавшим голосом.
– Да что ты! – спохватился Фистус. – Ты очень красива. Очень! Не расстраивайся, пожалуйста. Ты удивительно красива. Ты самая красивая обезьяна из всех, кого мне прежде доводилось встречать!
– А как ты думаешь, мне удалось бы победить на конкурсе красоты?
– Ну, конечно, конечно… – начал было Фистус и тут же осёкся, догадавшись о намерениях Королины.
– Ну тогда я хочу принять участие в городском конкурсе красоты, который состоится через две недели.
В воздухе повисло напряжённое молчание. Фистус и Эжелина встревоженно переглянулись.
– А ты уверена, что тебе необходимо участвовать в этом конкурсе? – осторожно спросил Фистус.
– Так значит, я, по-твоему, недостаточно красива? Мордочка обезьянки вновь сморщилась, и Фистус понял, что она собирается заплакать.
– Нет, нет. Ну что ты, Королина. Как ты могла такое подумать! Просто я хотел сказать, что участие в подобных конкурсах связано с различными сложностями…
– С какими? – спросила Королина и поудобнее уселась на мешке, приготовившись внимательно слушать.
– Ну, с разными, – попробовал было уклониться от ответа Фистус.
– Ну например, – настойчиво повторила обезьянка.
– Например, отборочной комиссии может не понравиться твой коротенький нос. Я совсем не хочу сказать, что твой нос плох. Просто он коротенький.
– Так, значит, я… – опять начала Королина.
– О нет, нет, – перебил её Фистус, – у тебя замечательный нос! Но мне кажется, членам комиссии нравятся девушки с длинными носами. Ну, знаешь, как у слонов. Так что ты уж, пожалуйста, не ходи. Они твою красоту не оценят.
Фистус облегчённо вздохнул, надеясь, что ему удалось убедить Королину. Но тут же раздался её протестующий вопль:
– Ну нет. У них этот фокус не пройдёт! Если члены комиссии такие ненормальные, то это вовсе не значит, что ценители истинной красоты такие же. А впрочем, если даже этим глупцам из комиссии нравятся девушки с длинными носами, то в чём же дело? Ты удлинишь мой нос!
– Конечно, конечно. Мне это нетрудно, – попробовал выкрутиться Фистус, – но ты всё же подумай, ведь это испортит твою внешность.
– Ничуть. Для отборочной комиссии ты удлинишь мой нос, а для самого конкурса укоротишь.
Фистус тяжело вздохнул, утёр пот с лица и проговорил устало:
– Ну ладно, допустим, с носом мы разберёмся. А если им не понравится твоя густая шерсть на ногах? Знаешь, какие они там придиры!
– Ну, с ногами даже проще, чем с носом, – спокойно парировала обезьянка. – Шерсть можно просто сбрить.
– Ну хорошо, мы сбреем твою шерсть, но куда мы спрячем хвост? – спросил Фистус, уже начиная раздражаться.
– Хвост?
Обезьяна подумала с полминуты и невозмутимо ответила:
– Хвост мы спрячем в сумку.
– В какую сумку? В дамскую? Твой хвост, дорогая, там не поместится.
– Ну не такой уж он и длинный, – проговорила Королина, смерив хвост взглядом. – А потом, зачем обязательно в дамскую сумку? Можно и в хозяйственную.
– А если конкурсанткам не разрешат выносить на сцену хозяйственные сумки? – поинтересовался Фистус.
– Не разрешат – и не надо. Оставлю за кулисами. Очень она мне нужна!
– А хвост? Хвост тоже оставишь?
Услышав этот коварный вопрос, Королина смешалась.
– Неужели нет никакого выхода?
– Выходит, что нет, – ответил Фистус, упиваясь трудной победой.
– Ты просто не хочешь мне помочь! – воскликнула Королина и вся в слезах бросилась на подушку. – А сам говорил: «От нас требуется только одно – побольше проказничать и попадать в разные истории. Тайна сама натолкнётся на нас». Говорил ты так или нет?
– Ну, Королина, ну что ты… Перестань плакать… – смешался Фистус.
– Нет! Ты мне ответь, говорил ты так или нет?
– Ну говорил, говорил…
– Вот! – торжествующе воскликнула Королина. – А как же тайна натолкнётся на нас, если мы будем избегать приключений! Я права или нет?
– Ну в чём-то, конечно, ты права, – уклончиво пробормотал Фистус. – Но, видишь ли, Королина, ты всегда попадаешь только в скандальные истории. А я вовсе не это имел в виду.
– Не всегда, – обиженно отозвалась Королина. – Меня, например, ни разу ещё не приняли за подслушивающее устройство.
– Ну ладно! Хватит вспоминать об этом, – помрачнел старичок. – Так и быть! Я дам тебе этот последний шанс. Но так и знай! Если ты опять угодишь за решётку…
– Нет, нет. Только на пьедестал, только на трон, – обрадованно загалдела обезьянка.
– Ну да ладно. Будь по-твоему. Но хвост я тебе всё-таки убрать не смогу. Флакон с бесхвостым бальзамом разбился, – сказал Фистус и при этом хитро улыбнулся.

- Страница 6 -