Карбонель - Слэй Б. - МИССИС КАНТРИП

1 1 1 1 1 Рейтинг 4.50 [8 Голоса (ов)]

Карбонель (повесть)


Глава 19 МИССИС КАНТРИП

В магазине было темно, а старуха за стойкой настолько увлеклась разговором со своей посетительницей, что на детей не обратила никакого внимания. Она только ухмылялась и ничего не отвечала молодой женщине, которая говорила очень быстро и сердито, держа за руку маленького мальчика. — Я вам прямо скажу, — говорила она, — уже третий раз у него болит живот после того, как он ест ваши сладости домашнего приготовления. Ну, если б один раз, я не обратила бы внимания, потому что он никогда не знает меры. Но сегодня он сгрыз всего парочку конфет — это я точно знаю — и бедного ребенка просто скрутило от боли. Я не собираюсь слушать ваши объяснения, а остальные конфеты можете взять обратно, — и она швырнула пакет на прилавок.
Малыш громко заплакал, увидев, как его конфеты, разорвав бумажный пакет, запрыгали по полу. Молодая женщина дала ему подзатыльник.
— И ноги моей больше не будет в вашем магазине, — сердито крикнула она и, взяв малыша за руку, вышла, хлопнув дверью.
Звон колокольчика затих, а дети наблюдали как миссис Кантрип ползала по полу, собирая конфеты. Розмари и Джон колебались, не надо ли ей помочь. Наконец она сложила конфеты обратно в банку, не обращая внимания на то, что они стали грязными и пыльными. За эти несколько минут Розмари успела заметить, что старуха немного привела себя в порядок с тех пор, как продала метлу. Ее седые волосы были собраны в жидкий пучок, который держался при помощи нескольких огромных шпилек, напоминающих скобы. На плечи она накинула шаль с красными кистями, правда, нескольких не хватало. Ее кухонный передник украшали огромные розовые цветы.
Она окинула взглядом прилавок и довольно добродушно обратилась к Джону:
— Чем могу быть полезна, дружок?
Последовала пауза, и дети инстинктивно придвинулись друг к другу. Первым заговорил Джон:
— Вы миссис Кантрип? — спросил он.
— Кэти Кантрип — это я, — ответила старушка. — Лицензия на продажу табака, — добавила она с гордостью.
— Тогда, если позволите, мы хотели бы попросить вас сказать нам слова Молчаливого Заклинания, которое освободило бы Карбонеля.
Старушка выпрямилась, и дружелюбное выражение исчезло с ее лица так же быстро, как вода выливается из решета.
— Кот с вами? — спросила она резко.
— Я здесь, — отозвался Карбонель и запрыгнул на прилавок.
Миссис Кантрип, казалось, вся напряглась.
— Ну, конечно, лучше обсудить все честно и откровенно. Положите метлу на прилавок, чтобы мы все могли слышать Его Величество принца Карбонеля.
У Карбонеля дернулся кончик хвоста, свисавшего с прилавка, это было знаком того, что он почувствовал язвительность, с которой она произнесла его полный титул.
— Сделайте так, как ОНА сказала, — сказал он, не отрывая от нее золотых глаз. — Но следите за ней внимательно. Бог знает, что она может выкинуть.
Они положили на прилавок метлу, прутья которой были все еще обернуты мешком для обуви. Розмари держала ее за один конец, Джон за другой. С другой стороны прилавка миссис Кантрип положила свою сморщенную руку на середину. И как только она погладила деревянную ручку, дети почувствовали, как метла задрожала в ответ.
— Ах, моя красавица, — сказала старушка очень нежно, чрезвычайно удивив этим Розмари. — Мы с тобой провели вместе столько прекрасных минут! Помнишь, как мы летали над Северным полюсом, а северное сияние мерцало сквозь твой хвост? А возвращение домой, навстречу бешеному северо-восточному ветру, когда темные густые тучи закрывали луну? Почти любая метла потеряла бы дорогу. Но только не ты, моя красавица! Да, ты была самым замечательным веником, который когда-либо поднимался в небо. Но сейчас ты так же стара, как и я, и слава покинула нас обеих, — она погладила метлу ласково, так мать гладит больного ребенка.
Розмари решила воспользоваться ее сентиментальным настроением:
— Но почему вы не хотите освободить Карбонеля?
При упоминании Карбонеля нежность со старушки как ветром сдуло.
— Почему я не хочу его освободить? Я всегда ненавидела его. И, кроме того, почему я должна наживать себе неприятности новым заклинанием?
— Почему ты ненавидишь меня? — спросил Карбонель. Теперь его хвост перестал дергаться, но он не отрывал глаз от лица старушки. — Я достаточно на тебя поработал.
— О, да! Ты делал свою работу, — сказала миссис Кантрип резко. — Но только потому, что у тебя не было выбора. Я так и не укротила твой гордый нрав. Какие бы могущественные заклинания я ни произносила, от тебя всегда веяло презрением и осуждением, будто ты был хозяином, а я слугой.
— Твоя собственная гордость была тому причиной. Если бы ты взяла себе в помощники обычного кота, все было бы нормально. Но ты выбрала Королевского Кота.
— Все это уже в прошлом, — сказала Розмари. Не могли бы вы забыть об этом и назвать нам Слова Молчаливого Заклинания, чтобы мы освободили Карбонеля.
— Я ничего не скажу вам, будьте уверены. Если вы хотите их узнать, ищите сами, где хотите. Впрочем, ведь это было Молчаливое Заклинание, так что никто вам этих слов не скажет. Заклинание было записано, но я сожгла все мои книги.
— Сожгла? — спросил Карбонель сладким голосом. — Неужели твои конфеты сделаны только из сахара и воды, и именно от этого у детишек болят животы!
Джон и Розмари посмотрели на ряды банок на полках за ее спиной. В каждой слабо мерцали конфеты: красные, зеленые, желтые. Ничего подобного они никогда не видели в магазинах сладостей.
— Ну и что из этого? — возразила миссис Кантрип угрюмо. — Не весть какое колдовство! Я употребила его, чтобы конфетки побыстрее продавались. И вовсе не собиралась причинять вред. Небольшая боль в желудке даже полезна для детей. Учит воздержанию.
Она поежилась под немигающим взглядом Карбонеля.
— Ты до сих пор колдуешь. И вовсе ты не сожгла свои книги!
— Я сожгла их, — сердито ответила миссис Кантрип. — Все, кроме одной, — призналась она, помедлив.
— Где она? — хором спросили Джон и Розмари.
— Этого я никогда вам не скажу, — яростно воскликнула старуха.
В этот момент наружная дверь распахнулась, и в магазин ввалилось человек пять. Помещение было таким маленьким, что свободно поместиться в нем могло только четверо, а эти люди к тому же сердились и пытались жестикулировать, хотя в комнате невозможно было пошевелиться. Общий гул перекрыл голос мускулистого мужчины, который, казалось, возглавлял компанию:
— Вы миссис Кантрип?
— Да, это я. Кэтти Кантрип, лицензия на продажу табака.
— Так почему же вы торгуете этой дрянью вместо табака? Посмотрите, что вы мне продали, — и он сунул ей под нос пригоршню зловонной трухи.
— Да, это я продала, — вежливо ответила старуха. — Это хороший табак. Уж я-то знаю. Сама его вырастила на заднем дворе, — добавила она с гордостью.
— Вы что?.. — проревел мужчина.
— А что за дрянь вы продали мне вместо бумаги для заметок? — прервал его дребезжащий голос сзади. — Я заплатил за лучшую Ажур-Болдовскую бумагу, а домой принес сухие листья. Я подам на вас жалобу… — и его протест потонул в выкриках остальных.
— Мой Томми заболел из-за ваших конфет!
— И моя Люси!
— Что она о себе думает?
— Дамочка, верните наши деньги!
Они махали кулаками, в воздухе повисла угроза. Джон сказал миссис Кантрип:
— Я думаю, вам стоит отдать им деньги, а то быть беде.
— Где ж мне их взять? — удивилась старушка, — но если бы вы одолжили мне метлу, я бы взлетела над их головами в мгновенье ока, — добавила она тоном знатока.
— И не мечтай об этом, — сказал Карбонель.
Она оглядывалась по сторонам, смотрела на разгоряченных людей, и Розмари стало жаль старушку.
— Мы не можем дать вам метлу, но мы попробуем вам помочь, правда Джон?
Джон кивнул:
— Уведи ее в заднюю комнату. Карбонель пусть пойдет с вами, чтобы все было честно. Дай мне все деньги, какие у тебя есть. К счастью, отец мне на днях прислал пять шиллингов. Поторапливайтесь!
Миссис Кантрип метнулась к концу прилавка, секунду поколебалась, развернулась и вышла с Розмари и Карбонелем, который семенил за ней. Их исчезновение вызвало новую волну возмущенных криков обманутых покупателей. Джону пришлось взобраться на стул, чтоб все его слышали:
— Леди и джентльмены! — закричал он. — Леди и джентльмены! Если вы любезно согласитесь помолчать минутку, я постараюсь вернуть вам деньги, — и, повернувшись к мускулистому мужчине, спросил: — чего вы хотите?
— Табак или деньги. Это справедливо, не так ли? Я заплатил три шиллинга шесть пенсов за эту гадость!
Даже со своего стула Джон чувствовал странный запах, исходивший от надорванного пакета. Он отсчитал три шиллинга и шесть пенсов, что значительно уменьшило их денежные запасы. Мускулистый, казалось, был удовлетворен и, бормоча, что-то вроде «в другой раз», протолкался к выходу. После того как дверь за ним закрылась остальные посетители попритихли.
Под прилавком Джон обнаружил картонную коробку с канцелярскими принадлежностями, еще не распакованную. Он достал оттуда бумагу для заметок и конверты, уж эти-то не превратятся в сухие листья, пока покупатель будет идти домой, и обладатель дребезжащего голоса тоже удалился. К счастью, конфеты стоили недорого. Так что когда последняя посетительница подошла за деньгами, ему не хватило лишь двух пенсов. Это была милая добродушная женщина, и когда она увидела встревоженное лицо Джона, она сказала:
— Не принимай это близко к сердцу, мой милый! Два пенса — это пустяки. Но не позволяй больше своей бабушке так поступать.
Джона настолько поразило, что миссис Кантрип приняли за его бабушку, что он даже забыл сказать спасибо.
Когда она ушла, он запер дверь, повесил табличку «Закрыто» и с облегчением вздохнул.
Через несколько минут он присоединился к остальным. Комнатка за магазином оказалась маленькой и очень опрятной. Там почти не было мебели, но зато было чисто и царил порядок. Розмари заваривала чай.
— В пачке он выглядел вполне прилично, — сказала девочка, но, по-моему, нам лучше его не пить, а то еще во что-нибудь превратимся.
— Во что-нибудь ползающее со множеством ножек, — добавил Джон, отчего Розмари поежилась. Миссис Кантрип ничего не сказала. Она взяла чашку с чаем, которую протягивала ей Розмари и подула на него.
— Ну, кажется, я от них избавился, — сказал Джон и вкратце поведал, как все произошло, — но я бы на вашем месте не открывал магазин, пока все не утихнет, — обратился он к миссис Кантрип, которая не поднимала глаз от чая.
— Проваливайте, — кисло сказала она.
— Что за черная неблагодарность, — начала Розмари, — а мы так старались помочь вам.
— Бесполезно! — не выдержал Карбонель. — Пока она дуется, лучше оставить ее в покое. Само пройдет.
— Ладно, Рози, пошли! — сказал Джон. — Это, по-моему, лучший выход.
Он обернулся к миссис Кантрип:
— А вы — не обольщайтесь, мы еще вернемся за Молчаливым Заклинанием.
Миссис Кантрип взяла чашку и шумно отхлебнула, ничего не ответив. Дети нашли выход на улицу, которая вела к рыночной площади.
— Она могла хотя бы поблагодарить нас, ведь мы потратили на нее все до пенса! — возмущалась Розмари. — Теперь придется идти обратно пешком. А ты смелый! Решиться выяснять отношения с возмущенными покупателями!
— Все могло быть намного хуже, — сказал Джон. — Смотри, я хочу тебе кое-что показать. Куда бы нам пойти, где потише и не очень людно.
— Может, к собору, там мы на днях ели бутерброды?
— Отличная мысль! — согласился Джон.