Мой друг Бобби - Гита Баннерджи - Страница 3

Подробности

Категория: Зарубежные писатели

Мой друг Бобби (повесть)

Из того, что я успела рассказать про Джамаи-бабу, должно быть ясно, какой он человек: уж если за что взялся, то сделает это достойнейшим образом. И всё-таки я поразилась: он захватил ружьё для Бины! Для Бины — отлично зная, что доведись Бине встретиться с тигром, она сперва уронит ружьё, а потом упадёт в обморок. Не имеет значения: раз Бина едет на охоту, у Бины должно быть ружьё.
А для меня что он приготовил? Ведь помнит, что я прыгаю с ветки на ветку не хуже Тарзана, что я на велосипеде хоть до самого Дели доеду, что я однажды подралась со здоровенной обезьяной, которая воровала бананы, а взял для меня паршивое, никому не нужное воздушное ружьё! Детскую воздушку! Да из неё только птиц пугать!
Всем известно, что я никогда не стреляю в беззащитных птиц. Я еду охотиться на тигров или на медведей. Хищного зверя я убить могу, но разве застрелишь хищника из воздушного ружья? Обидно!
И я решила держаться поближе к Бине: когда она упадёт в обморок, я схвачу её ружьё и застрелю несколько тигров прямо на глазах у отца, мистера Джефферсона и Джамаи-бабу. Честно говоря, я никак не ожидала, что отец встанет на их сторону, против меня. А Бина и Джамаи?! Дома без конца ссорятся, но тут сразу столковались — тоже против меня. Хорошо же, я себя покажу!
Мы добрались до Мимуна только к вечеру. Остановились у озера на привал. Я ела-ела, но могла бы ещё столько же съесть.
Мы собирались заночевать в охотничьем домике неподалёку, а весь следующий день охотиться на тигров, медведей, зайцев, птиц — кто попадётся.
После ужина я пошла прогулять собак и всё раздумывала, на кого же мне завтра поохотиться, а когда спохватилась, увидела, что забрела в какую-то глухомань. Мне стало не по себе. Я вспомнила, что моё воздушное ружьё осталось в машине. Тут в кустах тявкнуло, и я рванулась бежать.
Что-то рыжее мелькнуло в подлеске.
Оглянувшись, я увидела только хвост — это улепётывала в другую сторону лиса. Джек и Джилл громко лаяли и рвались в погоню, натягивая поводки. Я еле удержалась на ногах.
Когда мы с собаками вернулись к костру, Абдул и У Ба Со уходили на разведку местности, в чём оба были большие мастера. Отец ещё не кончил ужинать, и Бина подавала еду.
Отец не знал, что Джек и Джилл никогда не подбирают куски, и бросил Джеку горбушку. Голодный Джек заскулил и подошёл к Джамаи-бабу. Хорошо обученная собака не ест что попало и где попало.
— Смотри какой принц! — удивился отец. — Просто сын раджи!
— Пора бы накормить собак! — сказала я Джамаи-бабу.
Он даже не слышал! Джамаи-бабу и мистер Джефферсон уткнулись носами в карту и что-то вымеряли на ней.
Бина вздохнула:
— Придётся мне подавать и собакам.
Тем временем Абдул и У Ба Со возвратились в сопровождении незнакомого бенгальца, лысого, широкоплечего коротышки, который умудрялся одновременно жевать бетель и приветливо улыбаться.
Оказалось, что бенгалец занимает комнату в охотничьем домике, в котором должны заночевать и мы. Абдул рассказал ему про нас, коротышка обрадовался и явился знакомиться.
Джати́н-бабу, так его звали, приехал с большой компанией охотников. За день до нашего появления охотники застрелили огромную медведицу. Был и медвежонок, месяцев пяти от роду, который убежал в лес. Все понимали, что медвежонку далеко не уйти. Джатин-бабу уговаривал охотников изловить медвежонка — не ради денег, деньги его не интересовали: он хотел подарить живого медвежонка своим внукам. Пусть знают, что их дед великий охотник! Но охотники, довольные добычей, не желали бродить по лесу в поисках медвежонка и сегодня утром уехали в город. Джатин-бабу остался и целый день строил планы, как бы поймать медвежонка. Но что можно сделать в одиночку!
Болтал Джатин-бабу, как заведённый.
Когда он смолк, чтобы перевести дух, отец, уже давно дожидавшийся этой возможности, быстро сунул ему в руки тарелку.
— Прежде всего надо закусить. Попробуйте, моя дочь готовила.
Джатин-бабу замолчал, как граммофон, у которого кончился завод. Он сразу забыл, о чём говорил, и с явным удовольствием принялся за еду. Откусив кусок сандвича, он сделал блаженное лицо.
— Вкусно! С чем он?
— С курятиной, — ответила Бина.
Джатин-бабу выплюнул кусок. Мистер Джефферсон изумлённо посмотрел сначала на Джатина-бабу, потом перевёл взгляд на собственный сандвич. Взглянул на Джамаи. Пожал плечами и уткнулся в карту.
— Это действительно курятина? — спросил Джатин-бабу. — Я человек верующий. Я дал обет не есть никакой птицы, за исключением дикой. Обет я, конечно, нарушил, но раз я не знал, что ем, полагаю, бог меня должен простить.
Джатин-бабу сложил ладони вместе и поднёс их ко лбу.
Поведение Джатина-бабу как-то смутило нас. Отец, пряча улыбку, сказал Абдулу:
— Ты теперь стреляй только дичь, понял?
Сбитый с толку, Абдул потребовал, чтоб ему растолковали, какая тут птица дичь, а какая нет.
Отец отвёл его в сторону.
— Всё, что живёт в лесу, ясное дело — дичь. Понимаешь, индусам их вера запрещает есть мясо домашних животных, а питаться травкой я лично не намерен, поэтому нам требуется дичь. Ты настрелял дичи — отлично. Просто курице свернул голову — тоже сойдёт, только болтать не надо. А еда без мяса не еда. Ясно?
Я тоже внимательно слушала.
— Папа, а если вдруг ты дашь богу обет, ты тоже будешь как Джатин-бабу?
— Ещё чего! Я жить не могу без курятины! Бина! — повысил он голос. — Сегодня курицу жарю я! Дикую курицу, конечно!
Абдул, даже не улыбнувшись, продолжал чистить ружьё.
Правда, я никогда не видела, чтоб он улыбался.
Бина встретила сообщение без энтузиазма.
— Зачем тебе возиться, папа, — осторожно сказала она. — Что я, курицу зажарить не могу?
Отец стоял на своём.
— Нет уж! Люди до сих пор вспоминают обеды, которые я готовил. Попробуешь моей стряпни — век не забудешь. Когда я был студентом и жил в общежитии, со мной никто сравниться не мог…
Мы сто раз слышали истории о кулинарных талантах отца, но не имели возможности оценить их на деле.
Пока мы занимались ерундой, Джамаи-бабу и мистер Джефферсон трудились вовсю: они изрисовали карту множеством карандашных пометок, разработали план охоты. Целью плана был захват живого медвежонка. Нам всем очень понравилась такая затея. Мысль о медвежонке не покидала нас, о чём бы мы ни говорили.
Я вскочила на ноги, схватила воздушное ружьё и решительно заявила:
— В путь!
Но Джамаи-бабу сказал:
— Я думаю, мы сделаем вот как. Сейчас мы с мистером Джефферсоном и со слугами побродим, чтобы получше познакомиться с местностью. Джек и Джилл пойдут, естественно, с нами. Остальные могут присоединиться и завтра.
Он встал и подмигнул отцу:
— Сегодня уже поздновато, а завтра настреляем дичи.
Джамаи-бабу ещё раз подмигнул отцу, давая ему понять, что курицу сейчас не достанешь.
В охотничьем домике я долго лежала в постели, пытаясь сосчитать светлячков за окнами. Сквозь противомоскитную сетку я хорошо видела, как они мелькали в темноте. Это что карабкается на пальму? По виду точно как медведь! А что же Джатин-бабу уверял, что огромную медведицу застрелили ещё вчера?
Вдруг это призрак убитой медведицы ищет медвежонка? Медвежья туша с удивительной лёгкостью скользнула через прутья оконной решётки и закружилась по комнате, заглядывая всюду, где может спрятаться медвежонок. Но в комнате такая темнотища, что мне не разглядеть медведицу. Может быть, ей меня тоже не видно? Как хорошо!
Ой, что это? Медведица поднимает лапу, а в лапе маленький фонарик, она светит по углам, чтобы найти меня! Но я твоего медвежонка и в глаза не видела! Его Джатин-бабу видел. Он в соседней комнате, почему медведица не идёт к нему?
Нет, она и не собирается уходить. Зажгла несколько фонариков и приближается ко мне. Мне трудно дышать. Может, это медведица меня придавила? Уселась мне на грудь?
Я закричала страшным голосом. Проснулись Бина и отец. Я слышала сквозь сон, как отец встал и подошёл ко мне, как Бина трясла меня за плечо, пытаясь разбудить.
— Что случилось? Что с тобой? — спрашивала Бина.
— Что с ней? — спрашивал отец.
А я даже не могла открыть глаза и только постанывала.
— Не беспокойся, папа, — говорила Бина. — Ничего не произошло. Она объелась, и теперь у неё, наверное, болит живот. Ложись спать.
Бина наклонилась совсем близко ко мне и тихонько спросила:
— Тебе страшно?
— Нисколько!
Бина засмеялась.
— Что же ты заблеяла, как овца?
— А что мне делать, если ко мне лезет здоровенная медведица?
— Какая медведица? Тебе приснилось, дурочка!
Но произнося эти слова, Бина пугливо озиралась по сторонам. Потом она нырнула в постель и с головой накрылась одеялом. Из-под одеяла глухо донеслось:
— Не болтай глупости и засыпай поскорее!
А сама испугалась больше меня.
Всё затихло, и темнота опять начала сгущаться до плотности медвежьей туши, а светлячки стали превращаться в фонарики. Потом медведица снова пошла бродить, что-то вынюхивая по углам.
Это очень неприятно — особенно, когда ты так стараешься заснуть!
— Бина! — позвала я. — Она опять здесь!
— Зови на выручку своего дорогого Джамаи-бабу, — проворчала Бина, стараясь понадёжней завернуться в одеяло.
Я была не против того, чтобы позвать кого-нибудь, но быстро поняла, что не стоит поднимать шум, а то вполне могут оставить завтра дома. Поэтому я ограничилась тем, что подоткнула со всех сторон одеяло. В крохотную щёлочку я видела, как медвежья тень ищет меня с фонариком. Но так меня никто и не нашёл.

5

Мы шли гуськом с оружием наизготовку. Впереди Абдул, за ним У Ба Со. Они вели Джека и Джилл.
Мы старались держаться поближе к озеру. Джеку и Джилл не терпелось, они рвались с поводков. Абдул и У Ба Со с трудом удерживали собак. Кто поразил меня, так это Бина. Бина подобрала волосы в тугой узел, изо всех сил стиснула ружьё побелевшими пальцами, готовая в любую минуту открыть пальбу. Ну кто бы мог подумать, глядя на её решительный вид, что она всю ночь глаз не сомкнула от страха перед темнотой, в которой ей мерещились медведи.
Джамаи-бабу был в хорошем настроении и всё время чему-то посмеивался.
Я тоже не подавала виду, что провела ночь, скорчившись под одеялом, в ужасе неизвестно от чего. Я шла за отцом с воздушным ружьём на плече.
Последними шли Джатин-бабу и мистер Джефферсон. Никто не разговаривал.
Озёрная поверхность посверкивала под солнцем. Время от времени наши ноги вспугивали стайки диких уток. Они взлетали, звучно хлопая крыльями. Мы не обращали на них внимания, потому что мы шли ловить убежавшего медвежонка совсем дикого, но наверняка симпатичного.
Что-то стремительно прошуршало мимо нас в кустах. Раздался странный звук.
— Боже мой! — ахнула Бина, хватаясь за Джамаи-бабу.
— Разве я не говорил, что священные книги запрещают женщине сопровождать мужчину на охоте?
В голосе Джамаи-бабу слышалось раздражение, чуточку смягчённое усмешкой.
Бина спохватилась, сделала оскорблённое лицо и сказала:
— Мне ничуть не страшно. Я просто споткнулась. Не понимаю, почему нужно поднимать вокруг этого шум?!
Я дипломатично промолчала. Кому хочется, чтоб отправили домой, когда начинается самое интересное?
Лес становился всё гуще, тропинка делалась всё уже, а то и вовсе исчезала в траве и кустарнике. Нас сопровождали стайки бабочек и кузнечиков. Мне так всё это нравилось, что я засвистела от удовольствия. И тут же была обругана отцом, потому что мы уже вошли в зону охоты, где совершенно незачем свистеть.
Бах! Ба бах! — это стрелял Абдул.
— Дичь попалась! — сказал отец, и все заулыбались.
Вдруг начали стрелять и другие.
Джамаи-бабу стрелял по птицам, Джека и Джилл спустили с поводков, и они помчались искать и подбирать добычу.
Джек принёс в зубах птицу, которую подстрелил Джамаи-бабу, положил её у наших ног и опять рванулся в лес. За ним с громким лаем понеслась Джилл.