В стране невыученных уроков - Гераскина Л. - Витя и Кузя покидают замок

Подробности

Категория: Отечественные писатели

В стране невыученных уроков

А часы тикали. Я взглянул на них и обомлел: они уже успели отстучать три минуты.
— Зови Географию! — завопил Кузя. — Разве ты не боишься смерти?
Я боялся смерти. Но… а как же тогда быть с закаливанием воли? Я же должен презирать опасность, а не бояться ее? А если я сейчас струшу, где я потом опять достану себе опасность? Нет, это мне никак не подходит. Звать никого нельзя. Что я, в самом деле, скажу Географии? "Здравствуйте, уважаемая География! Извините за беспокойство, но я, понимаете, немножко сдрейфил…" А часы тикали.
— Торопись, мальчик! — закричал Восклицательный. — Ох! Ах! Увы!
— Знаешь ли ты, что осталось всего две минуты? — тревожно спросил Вопросительный.
Кузя заурчал и вцепился когтями в подол Запятой.
— Ты желаешь мальчику смерти, — злобно шипел кот.
— Он ее заслужил, — ответила старуха, отдирая кота.
— Что же мне делать? — нечаянно вслух спросил я.
— Рассуждать! Рассуждать! Ах! Увы! Рассуждать! — выкрикивал Восклицательный. Слезки лились из его печальных глазок.
Хорошенькое дело — рассуждать, когда… Если я поставлю запятую после слова «казнить», то будет так: "Казнить, нельзя помиловать". Значит, получится — нельзя помиловать? Нельзя!
— Увы! Ох! Несчастье! Нельзя помиловать! — зарыдал Восклицательный. Казнить! Увы! Ох! Ах!
— Казнить? — спросил Кузя. — Нам это не подходит.
— Мальчик, разве ты не видишь, что осталась всего одна минута? Сквозь слезы спрашивал Вопросительный.
Одна последняя минута… А что будет потом? Я зажмурил глаза и стал быстро-быстро рассуждать:
— А если поставить запятую после слов "казнить нельзя"? Тогда получится: "Казнить нельзя, помиловать". Вот это нам и надо! Решено. Ставлю.
=Я подошел к столу и нарисовал большую запятую в приговоре после слова «нельзя». В ту же самую минуту часы пробили двенадцать раз.
— Ура! Победа! Ах! Хорошо! Чудесно! — радостно прыгал Восклицательный, а вместе с ним и Кузя.
Запятая сразу подобрела.
— Помни, что, когда ты даешь своей голове работу, всегда добиваешься цели. Не сердись на меня. Лучше подружись со мной. Когда ты научишься ставить меня на мое место, я не причиню тебе никаких неприятностей.
Я твердо обещал ей, что научусь.
Наш мяч зашевелился, и мы с Кузей заторопились.
— До свидания, Витя! — кричали вслед знаки препинания. — Мы еще с тобой встретимся на страницах книг, на листах твоих тетрадей!
— Не путай меня с братом! — кричал Восклицательный. — Я всегда восклицаю!
— Ты не забудешь, что я всегда спрашиваю? — спрашивал Вопросительный.
Мяч выкатился за ворота. Мы побежали за ним. Я оглянулся и увидел, что все машут мне руками. Даже важный Глагол выглянул из окна замка. Я помахал им всем сразу обеими руками и бросился догонять Кузю.
Долго еще слышались выкрики Восклицательного. Потом все смолкло, и замок скрылся за холмом.
Мы с Кузей шли за мячом и обсуждали все, что с нами произошло. Я был очень рад, что не вызвал Географию, а спас себя сам.
— Да, это вышло удачно, — согласился Кузя. — Мне припоминается похожая история. Один мой знакомый кот по имени Трошка служил в мясном отделе магазина самообслуживания. Он никогда не ждал, пока продавец расщедрится и бросит ему довесок. Трошка самообслуживался: он сам угощал себя лучшим куском мяса. Этот кот всегда говорил: "Никто так о тебе не позаботится, как ты сам".
Что за противная привычка была у Кузи — десять раз на дню рассказывать всякие некрасивые истории про каких-то драных кошек и котов. Чтобы облагородить Кузю, я стал рассказывать ему о дружбе между людьми и животными. Вот, например, он сам, Кузя, вел себя как верный друг, когда я попал в беду. Теперь уж я могу на него положиться. Кот замурлыкал на ходу. Видно, ему нравится, когда его хвалят. Но тут же он вспомнил какую-то рыжую кошку по имени Фроська, которая говорила: "Ради дружбы отдам последнюю мышь". Мне стало ясно, что облагородить его не удастся. Кузя — животное неподдающееся. Даже сама Зоя Филипповна ничего не смогла бы с ним поделать. Я решил рассказать ему еще одну полезную историю, которую слышал от папы.
Я рассказывал Кузе, как кошки и собаки стали друзьями человека, как человек выбрал их среди других диких животных. И что же мне ответил мой нахальный кот? Собаку, по его мнению, человек выбрал сам — и совершил ужасную ошибку. Ну а кошку… с кошкой все обстояло совсем не так: не человек выбрал кошку, а, наоборот, кошка выбрала человека.
Меня так рассердили Кузины рассуждения, что я надолго замолчал. Продолжай я с ним разговаривать, так он, чего доброго, дошел бы до того, что объявил бы царем природы не человека, а кошку. Нет, Кузиным воспитанием надо было заняться серьезно. Почему я раньше не задумывался об этом? Почему я раньше вообще ни о чем не задумывался? Запятая сказала, что если я дам своей голове работу, то всегда выйдет толк И правда. Я подумал тогда у ворот, вспомнил правило, которое почти забыл, и оно мне здорово пригодилось. Помогло мне это и тогда, когда я с карандашом в руках решал, куда ставить запятую. Я бы, наверно, никогда не отставал в классе, если бы думал о том, что делаю. Конечно, для этого надо слушать на уроке, что говорит учительница, а не играть в "крестики — нолики". Что я, глупее Женьчика, что ли? Если я закалю волю и возьму себя в руки, еще неизвестно, у кого будут лучшие отметки к концу года.
А интересно было бы посмотреть, как справилась бы на моем месте Катя. Хорошо, что она не видела меня в замке у Глагола. Вот разговоров было бы… Нет, все же я доволен, что побывал в этой стране. Во-первых, я теперь всегда буду правильно писать слово «собака» и «солнце». Во-вторых, я понял, что правила грамматики учить все же надо. Они могут пригодиться при случае. А в-третьих, оказалось, что знаки препинания в самом деле нужны. Вот если бы мне дали прочесть целую страницу без знаков препинания, смог бы я ее прочесть и понять, что там написано? Я бы читал, читал, не переводя дыхания, пока не задохнулся. Что тут хорошего? Кроме того, я мало что понял бы от такого чтения.
Так я думал про себя. Кузе все это рассказывать было не к чему. Я так раздумался, что не сразу заметил, что кот начал жаловаться на жару. В самом деле, стало очень жарко. Чтобы подбодрить Кузю, я затянул песенку, и Кузя подхватил:

Мы весело шагаем,
Мы песенку поем.
Опасность презираем!
На трудности плюем!

Дальше мы петь не смогли. Во рту пересохло. Очень хотелось пить. Трава под ногами сильно пожелтела. Листья свернулись в трубочку. Земля стала твердая, словно асфальт, а местами даже потрескалась.
Ах как хотелось пить, но нигде не было ни одного ручейка. Кузя изнывал от жажды. Я сам много бы дал за стакан газированной с сиропом. Даже без сиропа… Но об этом можно было только мечтать…
Мы шли мимо русла высохшей речки. На его дне, как на сковородке, валялись сухие рыбки.
— Куда девалась вода? — жалобно спрашивал Кузя. — Неужели тут нет ни графинов, ни чайников, ни ведер, ни кранов? Нет всех этих полезных и хороших вещей, из которых добывается вода?
Я молчал. Мой язык как будто высох и не ворочался.
А наш мяч все катился. Он остановился только на полянке, выжженной солнцем. Посредине нее торчало голое скрюченное дерево. А вокруг поляны скрипел сухими черными ветками голый лес.
Я сел на холмик, засыпанный пожелтевшими листьями. Кузя прыгнул мне на колени. Ох, как нам хотелось пить! Я даже не знал, что можно так хотеть пить. Все время я как будто видел холодную струю. Она так красиво льется из крана и весело поет. Вспоминался мне и наш хрустальный кувшин, и даже капельки на его хрустальных бочках.
Я закрыл глаза и, как во сне, увидел тетю Любашу: на углу нашей улицы она продавала газированную воду. Тетя Любаша держала стакан холодной воды с вишневым сиропом. Ах, этот стаканчик бы! Пусть без сиропа, пусть даже не газированной… Да что там стаканчик! Сейчас я мог бы выпить целое ведро.
Вдруг холмик подо мной зашевелился. Потом стал расти и сильно раскачиваться.
— Держись, Кузя! — закричал я и скатился вниз.
— Здесь горки и те сумасшедшие, — ворчал Кузя.
— Я не горка, я верблюд, — услышали мы чей-то жалобный голос.
Наша «горка» встала на ноги, отряхнула с себя листья, и мы в самом деле увидели верблюда. Кузя тут же выгнул спинку и спросил:
— А не собираетесь ли вы съесть мальчика и его верного кота?
Верблюд сильно обиделся.
— Неужели вы не знаете, кот, что верблюды едят траву, сено и колючки? — насмешливо спросил он Кузю. — Единственная неприятность, которую я могу вам сделать, — это плюнуть на вас. Но я не собираюсь плеваться. Мне не до этого. Даже я, верблюд, умираю от жажды.
— Пожалуйста, не умирайте, — попросил я бедного верблюда, но он только застонал в ответ.
— Никто дольше верблюда не может переносить жажду. Но наступает время, когда и верблюд протягивает ноги. В лесу уже много зверей погибло. Есть еще живые, но и они умрут, если их немедленно не спасти.
Из лесу доносились тихие стоны. Мне было так жалко несчастных зверушек, что я немножко забыл о воде.
— А могу я чем-нибудь помочь им? — спросил я верблюда.
— Ты можешь их спасти, — ответил верблюд.
— Тогда побежим в лес, — сказал я.
Верблюд рассмеялся от радости, а Кузя совсем не обрадовался.
— Думай, что говоришь, — недовольно шипел кот. — Как это ты можешь их спасти? Какое тебе дело до них?
— Ты эгоист, Кузя, — сказал я ему спокойно. — Обязательно пойду их спасать. Вот верблюд расскажет мне, что надо сделать, я их и спасу. А ты, Кузя…
Только было собрался сказать Кузе, что я думаю о его выходке, как рядом со мною что-то сильно затрещало. Скрюченное дерево распрямило сухие ветки и превратилось в сморщенную худую старуху в рваном платье. В ее спутанных волосах застряли сухие листья.
Верблюд со стоном шарахнулся в сторону. Старуха стала разглядывать нас с Кузей. Мне было совсем не страшно, даже когда она загудела басом:

Кто здесь кричит, нарушая покой?
Скверный мальчишка, кто ты такой?

— Не говори, что ты Перестукин, — испуганно зашептал Кузя. — Скажи, что ты Серокошкин.
— Сам ты Серокошкин. А моя фамилия — Перестукин, и мне нечего ее стыдиться.
Как только старуха услышала это, она сразу переменилась, согнулась пополам, состроила сладкую улыбку и от этого стала еще противней. И вдруг… она стала расхваливать меня на все лады. Она хвалила, я удивлялся, а верблюд стонал. Она говорила, что именно я, Виктор Перестукин, помог ей превратить зеленый сухой лес в сухие бревна. Все борются с засухой, один только я, Виктор Перестукин, оказался ее лучшим другом и помощником. Оказывается, что я, Виктор Перестукин, сказал на уроке волшебные слова…
— Так я и знал, — отчаянно завопил Кузя. — Наверное, ты, хозяин, брякнул что-нибудь неподходящее.
— Твой хозяин, — застонал верблюд, — брякнул на уроке, что вода, которая испаряется с поверхности рек, озер, морей и океанов, исчезает.
— Круговорот воды в природе, — вспомнил я. — Зоя Филипповна! Пятая двойка!
Старуха выпрямилась, подбоченилась и забасила:

Он правильно сказал, что навсегда
Исчезнет ненавистная вода
И все живое сгинет без следа.

Это чучело почему-то говорило только стихами. От ее слов пить хотелось еще больше. Из леса снова послышались стоны. Верблюд подошел ко мне и зашептал на ухо:
— Ты можешь спасти несчастных… Вспомни круговорот воды, вспомни!
Легко сказать — вспомни. Зоя Филипповна битый час держала меня у доски, и то я ничего не мог вспомнить. — Ты должен вспомнить! — злился Кузя. — По твоей вине мы страдаем. Ведь это ты сказал на уроке дурацкие слова.
— Какая ерунда! — закричал я сердито. — Что могут сделать слова?
Старуха заскрипела своими сухими сучьями и опять стала говорить стихами:

Вот что сделали слова:
В сено высохла трава,
Больше дождь не будет капать,
Звери вытянули лапы,
Пересохли водопады,
И засохли все цветы.
Это то, что мне и надо,
Царство мертвой красоты.

- Страница 6 -