Снежная королева (2) - Страница 3

1 1 1 1 1 Рейтинг 4.42 [43 Голоса (ов)]

 Снежная королева


Герда стала рассказывать ей обо всем, а старушка покачи­вала головой и повторяла: «Гм! Гм!» Но вот девочка кончила и спросила старуху, не видала ли она Кая. Та ответила, что он еще не проходил тут, но, верно, пройдет, так что девочке пока не о чем горевать - пусть лучше попробует вишен да полюбуется цветами, что растут в саду: они красивее нарисо­ванных в любой книжке с картинками и все умеют рассказы­вать сказки! Тут старушка взяла Герду за руку, увела к себе в домик и заперла дверь на ключ.
Окна были высоко от полу и все из разноцветных - крас­ных, голубых и желтых - стеклышек; от этого и сама комна­та была освещена каким-то удивительным ярким, радуж­ным светом. На столе стояла корзинка со спелыми вишнями, и Герда могла есть их сколько душе угодно; пока же она ела, старушка расчесывала ей волосы золотым гребешком. Воло­сы у нее вились, и кудри окружали свеженстарушка и цветочный садькое, круглое, словно роза, личико девочки золотым сиянием.
- Давно мне хотелось иметь такую миленькую девочку! - ска­зала старушка. - Вот увидишь, как ладно мы заживем с тобою!
И она продолжала расчесывать кудри девочки, и чем доль­ше чесала, тем больше Герда забывала своего названого брат­ца Кая - старушка умела колдовать. Она не была злою колду­ньей и колдовала только изредка, для своего удовольствия; теперь же ей очень захотелось оставить у себя Герду. И вот она пошла в сад, дотронулась своей клюкой до всех розовых кустов, и те, как стояли в полном цвету, так все и ушли глубоко-глубоко в землю, и следа от них не осталось. Старушка боялась, что Герда при виде ее роз вспомнит о своих, а там и о Кае, да и убежит.
Сделав свое дело, старушка повела Герду в цветник. У де­вочки глаза разбежались: тут были цветы всех сортов, всех времен года. Что за красота, что за благоухание! Герда прыга­ла от радости и играла среди цветов, пока солнце не село за высокими вишневыми деревьями. Тогда ее уложили в чудес­ную постельку с красными шелковыми перинками, набиты­ми голубыми фиалками; девочка заснула, и ей снились такие сны, какие видит разве только королева в день своей свадьбы.
На другой день Герде опять позволили играть на солныш­ке. Так прошло много дней. Герда знала каждый цветочек в саду, но как ни много их было, ей все-таки казалось, что ка­кого-то недостает, только какого же? Раз она сидела и рас­сматривала соломенную шляпу старушки, расписанную цве­тами; самым красивым из них была роза - старушка забыла ее стереть. Вот что значит рассеянность!
- Как! Тут нет роз? - удивилась Герда и сейчас же побежа­ла искать их по всему саду; она искала, искала, но так и не нашла ни одной!
Тогда девочка опустилась на землю и заплакала. Теплые слезы упали как раз на то место, где стоял прежде один из ро­зовых кустов, и как только они смочили землю - куст мгно­венно вырос из нее, такой же свежий, цветущий, как преж­де. Герда обвила его ручонками, принялась целовать розы и вспомнила о тех чудных розах, что цвели у нее дома, а вмес­те с тем и о Кае.
- Как же я замешкалась! - сказала девочка. - Мне ведь надо искать Кая!.. Не знаете ли вы, где он? - спросила она у роз. -Верите ли вы, что он умер и не вернется больше?
- Он не умер! - сказали розы. - Мы ведь были под землею, где лежат все умершие, но Кая меж ними не было.
- Спасибо вам! - сказала Герда и пошла к другим цветам, заглядывала в их чашечки и спрашивала: - Не знаете ли вы, где Кай?цветочный сад
Но каждый цветок грелся на солнышке и был поглощен только собственной своей сказкой или историей; их наслушалась Герда много, очень много, но ни один из цветов не сказал ни слова о Кае. Что же рассказала ей огненная лилия?
- Слышишь, бьет барабан? Бум! Бум! Звуки очень однооб­разны: бум, бум! Прислушайся к заунывному пению жен­щин! Прислушайся к крику жрецов!.. В длинном красном одеянии стоит на костре индийская вдова. Пламя вот-вот охватит ее и тело ее умершего мужа, но она думает о живом -о том, кто стоит здесь же, о том, чьи взоры жгут ее сердце сильнее пламени, которое сейчас испепелит ее тело. Разве пламя костра может загасить пламя сердца?
- Ничего не понимаю! - сказала Герда.
- Это моя сказка! - отвечала огненная лилия. Что рассказал вьюнок?
- Узкая горная тропинка ведет к гордо возвышающемуся на склоне старинному рыцарскому замку. Старые кирпич­ные стены густо увиты плющом. Листья его цепляются за балкон, а на балконе стоит прелестная девушка; она переве­силась через перила и смотрит на дорогу. Девушка свежее ро­зы, воздушнее колеблемого ветром цветка яблони. Как шеле­стит ее шелковое платье! «Неужели же он не придет?»
- Ты говоришь про Кая? - спросила Герда.
- Я рассказываю свою сказку, свои грезы! - отвечал вьюнок. Что рассказал крошка подснежник?
- Между деревьями качается длинная доска - это качели. На доске сидят две маленькие девочки; платьица на них бе­лые как снег, а на шляпках развеваются длинные зеленые шелковые ленты. Братишка, постарше их, стоит на качелях позади сестер, зацепившись локтями за веревки; в одной ру­ке у него - маленькая чашечка с мыльной водой, в другой -глиняная трубочка. Он пускает пузыри, доска качается, пу­зыри разлетаются по воздуху, переливаясь на солнце всеми цветами радуги. Вот один повис на конце трубочки и колы­шется от дуновения ветра. Черненькая собачонка, легкая, как мыльный пузырь, встает на задние лапки, а передние кладет на доску, но доска взлетает кверху, собачонка падает, тявкает и сердится. Дети дразнят ее, пузыри лопаются... До­ска качается, пена разлетается - вот моя песенка! - Она, может быть, и хороша, да ты говоришь все это та­ким печальным тоном! И опять ни слова о Кае! Что скажут гиацинты?
-  Жили-были три стройные, воздушные красавицы. На одной платье было красное, на другой голубое, на третьей совсем белое. Рука об руку танцевали они при ясном лунном свете у тихого озера. То были не эльфы, а настоящие девуш­ки. В воздухе разлился сладкий аромат, и девушки скры­лись в лесу. Вот аромат стал еще сильнее, еще слаще... По озеру плыли три гроба - они появились из черной чащи, в них лежали красавицы сестры, а вокруг них порхали, слов­но живые огоньки, светляки. Спят ли девушки или умерли? Аромат цветов говорит, что умерли. Вечерний колокол зво­нит по усопшим!
- Вы навели на меня грусть! - сказала Герда. - Ваши коло­кольчики тоже пахнут так сильно!.. Теперь у меня из головы не идут умершие девушки! Ах, неужели и Кай умер? Но ро­зы были под землей и говорят, что его нет там!
- Динь-дан! - зазвенели колокольчики гиацинтов. - Мы звоним не по Каю! Мы и не знаем его! Мы звоним свою соб­ственную песенку; другой мы не умеем!
И Герда пошла к золотому одуванчику, сиявшему в блестя­щей, зеленой траве.
- Ты, маленькое ясное солнышко! - сказала ему Герда. - Ска­жи, не знаешь ли ты, где мне искать моего названого братца?
Одуванчик засиял еще ярче и взглянул на девочку. Какую же песенку спел он ей? Увы! И в этой песенке ни слова не го­ворилось о Кае!
- Ранняя весна; на маленький дворик приветливо светит ясное солнышко. Ласточки вьются возле белой стены со­седнего дома. Из зеленой травки выглядывают первые желтенькие цветочки, сверкающие на солнышке, словно золотые. На двор вышла посидеть старенькая бабушка; вот пришла из гостей ее внучка, бедная служанка, и крепко целует старушку. Поцелуй девушки дороже золота - он идет прямо от сердца. Золото на ее губах, золото в ее сер­дечке, золото и на небе в утренний час! Вот и все! - сказал одуванчик.

клен-  Бедная моя бабушка! - вздох­нула Герда. - Как она скучает обо мне, как горюет! Не меньше, чем горевала о Кае! Но я скоро вернусь и приведу его с собой. Нечего боль­ше и расспрашивать цветы - у них ничего не добьешься, они знают только свои песенки!
И она подвязала юбочку повы­ше, чтобы удобнее было бежать, но когда хотела перепрыгнуть че­рез нарцисс, тот хлестнул ее по но­гам. Герда остановилась, посмот­рела на длинный цветок и спросила:
-  Может быть, ты что-нибудь знаешь?
И она наклонилась к нему, ожи­дая ответа. Что же сказал нарцисс?
-  Я вижу себя! Я вижу себя! О,
как я благоухаю!.. Высоко-высоко в маленькой каморке, под самой крышей, стоит полуодетая танцовщица. Она то балан­сирует на одной ножке, то опять твердо стоит на обеих и попи­рает ими весь свет - она ведь один обман зрения. Вот она льет из чайника воду на какой-то белый кусок материи, который держит в руках. Это ее корсаж. Чистота - лучшая красота! Белая юбочка висит на гвозде, вбитом в стену; юбка тоже вы­стирана водою из чайника и высушена на крыше! Вот девуш­ка одевается и повязывает на шею ярко-желтый платочек, еще резче оттеняющий белизну платьица. Опять одна ножка взвивается в воздух! Гляди, как прямо она стоит на другой, точно цветок на своем стебельке! Я вижу себя, я вижу себя!
- Да мне мало до этого дела! - сказала Герда. - Нечего мне об этом и рассказывать!
И она побежала из сада.
Дверь была заперта лишь на задвижку; Герда дернула ржа­вый засов, он поддался, дверь отворилась, и девочка так, босоножкой, и пустилась бежать по дороге! Раза три оберну­лась она назад, но никто не гнался за нею. Наконец она уста­ла, присела на камень и огляделась кругом: лето уже про­шло, на дворе стояла поздняя осень, а в чудесному саду старушки, где вечно сияло солнышко и цвели цветы всех времен года, этого и не было заметно!
- Господи! Как же я замешкалась! Ведь уж осень на дворе! Тут не до отдыха! - сказала Герда и опять пустилась в путь.
Ах, как болели ее бедные, усталые ножки! Как холодно, сыро было в воздухе! Листья на ивах совсем пожелтели, туман оседал на них крупными каплями и стекал на землю; листья так и сы­пались. Один терновник стоял весь покрытый вяжущими, терп­кими ягодами. Каким серым, унылым казался весь белый свет!

Понравилась сказка? - Поделись с друзьями!