Грамота - Там на неведомых дорожках

1 1 1 1 1 Рейтинг 4.25 [63 Голоса (ов)]

Грамота (сказка - повесть)


Глава десятая «ТАМ НА НЕВЕДОМЫХ ДОРОЖКАХ»

В этот день солнышко было совсем-совсем нежаркое. Так себе солнышко было, тенистое. И дорога была не очень ровная, так себе дорога, хромоногая. Но в общем было неплохо, лучше, чем зимой, когда дует ветер и кусается мороз. Жужжали пчелы.
Впереди на печке ехала Ирина Вениаминовна и ученики. Сзади на буксире бежала избушка на курьих ножках, нагруженная двумя педагогами и одним дядей Колей Рабиновичем.
На печке вовсю шли занятия.
— Какой звук говорят пчелы, когда летают вокруг?
— Звук Ж-Ж-Ж! — ответила Бабешка.
— Звук Ж-Ж-Ж! — согласился Кощейчик.
— Сейчас я послушаю, — сказал Емеля, поймал пчелу и стал слушать.
— Ну так что же она говорит? — спросила учительница.
— Ой, ой, матушка моя! — завопил Емеля. — Больно!
— Что-то ты преувеличиваешь! — удивилась Ирина Вениаминовна. — Пчелы не могут говорить так много звуков.
— Это не пчелы говорят так много звуков, это я говорю так много звуков, — сказал Емеля. — Потому что она меня уж-ж-жалила.
— Я думаю, — сказала Ирина Вениаминовна, — что наш Емеля долго будет помнить этот звук Ж-Ж-Ж-Ж-Ж-Ж. Часа три, не меньше.
— Почему часа три? — спросил Емеля.написала букву Ж на печи Емели
— Столько времени действует укус пчелы, — объяснила учительница и продолжила — Звук «Ж-Ж-Ж» записывается так.
Она написала на трубе «Ж».
— Это очень легкий звук. Он и жужжит и похож на жука. А какие звуки вы еще слышите? — продолжила она.
— Я слышу звук «МУ», — сказал Емеля.
— А я звук «ME», — сказала Бабешка.
— Это, наверно, корова мычит и козленок мекает, — объяснила Ирина Вениаминовна.
А это два пьяных разговаривали. Один говорил:
— Му-ладец ты, Петя. Ты очень му-му-дрый.
А другой отвечал:
— Я очень му-ладец. Очень мудрый. Ме-меня каждая собака знает. Ме-ме-ня сам председатель муладцом зовет. Он говорит, ты, Петя, большой му-му-му-ладец, ме-ме-жду прочим.
— Так вот, — объяснила Ирина Вениаминовна. — И «му» и «ме» начинаются со звука «М». С этого же звука начинается слово «МАМА».
— И слово «МЕРСЕДЕС», — закричал Емеля.
— Вот как этот звук записывается, — сказала Ирина Вениаминовна и написала букву «М».
Буква «М» очень понравилась нашим ученикам.
В избушке на курьих ножках беседовали тов. Кнопкина и тов. Хрюкина. Тов. Кнопкина говорила:
— Ой, как я природу люблю! Поля, фонари, асфальт.
А товарищ Хрюкина отвечала:
— А по мне этой бы природы хоть бы и не было. Я производственные совещания люблю.
Тут как раз печка встала как вкопанная, дрова кончились. Избушка даже на печку налетела. И дядя Коля Рабинович снова из окна на дорогу выпал.
Он стал на Емелю русскими народными ругательствами ругаться:
— Чтоб у тебя хвост на лбу вырос!! Чтоб тебе век счастья не видать! Чтоб тебе ни дна ни покрышки!
Товарищ Кнопкина стала его ругательства записывать и вопросы задавать:
— Товарищ народный кузнец, какой хвост вы имеете в виду, собачий или кошачий? Какое счастье ему век не видать — личное или общественное? И зачем ему покрышка, если у него печь на кирпичах по дороге едет? Покрышки ведь автомобилям нужны.
Дядя Коля Рабинович оторопел, потом стал отвечать, что хвост он имел в виду не кошачий и не собачий, а свинячий. Счастье он подразумевал личное. Это только туалеты бывают общественные. А зачем Емеле покрышка нужна, он и сам не знает. Просто так его бабушка — тетя Глаша Рабинович всегда ругалась. А автомобиля она в глаза не видела.
Емеля тем временем начал щепочки и бревнышки на дороге собирать, чтобы печку заправить, и все на землю спрыгнули ноги размять.
Старший педагог Хрюкина к двум пьяным подошла тоже про фольклор спрашивать.
— Товарищи пьяные, знаете ли вы народный фольклор? Особенно частушки. Прошу высказываться.
Пьяные товарищи на нее глаза вылупили:
— Это еще что за чудо в перьях… с бугра сорвалось!
— А ну вали отсюдова, бабуся! Прихрамывай!
Товарищ Хрюкина обиделась и как закричит:
— Сам ты чудо в перьях, дурак набитый!! Сам вали отсюда, дубина стоеросовая! Я тебе такую бабусю с бугра покажу, закачаешься!
Между прочим, этот дяденька и так качался, потому что совсем пьяный был.
Товарищ Хрюкина про себя подумала:
«Ой, у меня самой народные ругательства получаются. Не хуже, чем у этих алкоголиков! Надо записать их в блокнотик для любимого начальника товарища Коридорова».
У них с товарищ Кнопкиной целая коллекция получилась.
Светило себе солнце, светило. Ехала себе печка, ехала. И бежала себе избушка, бежала. Все меньше становилось нарядных «Волг», все больше появлялось старых «Запорожцев». Все хуже становился асфальт. Приближались уже Брянские леса.
Вот появилась надпись «Брянский лесоповал». И указатель указывал прямо в лес.
— Смотрите, — сказала Ирина Вениаминовна, — там же одни пеньки да ухабы. Туда же ни одна машина не проедет.
— Машина не проедет, а печка «Тойота-Мерседес» проедет, — гордо сказал Емеля.
— И избушка-вездеход проедет, — сказала Бабешка.
И верно, печка пошла по этим ухабам еще пуще, чем по асфальтовой дороге. Избушка побежала по кочкам значительно веселее, чем прежде. И все стало меняться вокруг: лес становился зеленее, цветы душистее, небо словно синькой покрасили.
фотография на стенеНо что было самым интересным — изменились наши герои. Ирина Вениаминовна похорошела. У нее появилась длинная коса, на голове кокошник, глаза стали синие-синие, как в мультипликации. Ни дать ни взять из нее получилась русская красавица.
Дядя Коля Рабинович в плечах раздался, стал очень похож на средних лет и среднего качества богатыря. Какого-нибудь Ивана Быковича или Ивана Акульего сына. У него даже кольчуга появилась на плечах из водопроводных гаек.
Кощейчик, Бабешка и Емеля почти совсем не изменились. Только Кощейчик еще большей силой налился, а Емеля покрылся веснушками.
А товарищи Кнопкина и Хрюкина оборотились в две бюрократические болотные кикиморы. Носы у них вытянулись, глаза уменьшились, а кожа и волосы стали зеленого цвета.
Посмотрели товарищи Кнопкина и Хрюкина друг на друга и стали смеяться и пальцами показывать. Потом посмотрели каждая на себя, поняли, что с ними случилось, обнялись и дружно заплакали.
— Ой, — сказала Ирина Вениаминовна, — что это с нами произошло? Почему мы все так изменились?в болоте
— Мы в сказочное царство въехали, — объяснила Бабешка. — В сказочном царстве у каждого свое место есть и своя роль.
— Интересно, — сказала Ирина Вениаминовна, — и какое же место у меня и какая роль?
— Я думаю, вы будете здесь как Василиса Премудрая.
— А я? — спросил дядя Коля.
— А вы будете здесь богатырем, — ответил Кощейчик. — Вы будете с моим папой сражаться.
— Не буду, — сказал дядя Коля. — Пусть с ним настоящие богатыри сражаются. А я богатырь не сражательный, я богатырь водопроводный. Я буду водопровод чинить. Вон у меня и кольчуга такая, вся из водопроводных гаек сделанная. И из резиновых прокладок.
Он, конечно, правильно решил. Потому что папа Кощейчика моментально дядю Колю бы в капусту превратил. И не спасла бы его кольчуга водопроводная.
Вдруг на дороге оказался огромный гранитный камень. Такой огромный, что из него можно было высечь пять или шесть Ленинов с поднятой рукой. На камне была надпись:

надпись на камне

— Ой, — сказала Бабешка, — чего тут написано, ничего не понять. Все буквы какие-то незнакомые.
— Да, это незнакомые буквы, — согласилась Ирина Вениаминовна, которая теперь стала Василиса Премудрая. — Это старинные русские буквы. Когда-то давно-давно русские люди такими буквами пользовались.
— И что же они тут понаписали, — спросил дядя Коля Рабинович, — эти старинные люди?
— А вот что:
«Налево пойдешь, коня потеряешь. Направо пойдешь, голову потеряешь. Прямо пойдешь, богатому быть».
Ирина Вениаминовна спросила:
— Куда же мы пойдем?
— Конечно, прямо! — закричали кикиморы Хрюкина и Кнопкина.
— Ни в коем случае, — возразил водопроводный богатырь дядя Коля, — только налево. Путь налево — самый верный.
— Да вы что?! — закричал Емеля. — Там же люди коней теряют!
— Люди теряют коней, люди. Люди теряют, а мы найдем коней, — возразил дядя Коля. — Кто налево ходит, тот всегда находит.
Он так старался убедить всех, что у него даже русская народная поговорка получилась.
— А может быть, попробовать направо, — робко предложила кикимора товарищ Кнопкина. — Это так романтично — потерять голову.
— Прошу не забывать, что наш главный путь—это путь обучения грамоте, — сказала Василиса Премудрая.
— Тогда мы остаемся здесь, — вмешалась Ягешка, — и будем эту старинную надпись изучать.
— Ничего вы здесь не выучите, — сказала тов. Хрюкина. — Здесь ни одного нормального слова нет.
— Нет есть, — возразила Василиса. — И мы это слово разберем. Оно написано абсолютно современными буквами.
Она взяла кусочек уголька из печки и подчеркнула слово «голову».
— Какие буквы вы в этом слове знаете?
— «О»! — закричал Емеля.
— «У» — закричала Бабешка.
— Еще одно «О»! — закричал Кощейчик.
— А я еще знаю «Г», «Л» и «В», — сказал водопроводный богатырь дядя Коля.
— Это вы знаете, — ответила Ирина Вениаминовна. — А они не знают. Вот и проведите с ними занятие.
— Чего тут проводить, — сказал дядя Коля. — Это буква «Г», с нее гайки начинаются. Это буква «Л», с нее тоже гайки начинаются, только латунные. А это буква «В» — самая главная водопроводная буква. С нее начинается водопровод.
Как ни странно, ученики сходу запомнили эти водопроводные буквы «Г», «Л» и «В». И тут Емеля закричал:
— Ой, эта буква «Г» напоминает мне золотоискательный прибор моего папы. И вообще, чего это мы застряли около этого камня?! Я сто раз мимо него ездил и никаких коней не терял. Этот камень положен для богатырей. Пусть они голову и ломают, царевичи разные! Давайте поехали прямо в мою деревню Емелино.
И все согласились ехать прямо в его деревню Емелино.
— А как мы дорогу найдем? — спросила Василиса Премудрая. — Здесь никаких указателей нет.
— А не нужны нам указатели. Я просто скажу: «А ну печь, пора тебе домой бечь!» И она побежит.
Он сказал:
— А ну печь, пора тебе домой бечь!
И печь побежала домой как оглашенная. Она ловко, как военный вездеход, выбирала дорогу между деревьями. Ловко объезжала лесные лужи-озера и вообще вела себя так, как будто была снята на пленку быстрой камерой.
Постепенно лес начал светлеть, и вот уже показались верхушки старинной церквушки. Выплывала деревня «Емелино».
Около деревни был большой дуб. На дубу сидела ворона с большим куском сыра в зубах. Внизу медленно прохаживалась лиса и пела тихо-скрипучим голосом:
Послушайте, ворона,
А может быть, собака,
А может, и корова,
Ну как вы хороша.
У вас глаза такие,родители Емели
У вас такие перья,
Копыта очень стройные
И чудная душа.
А если вы залаете,
А может быть, завоете,
А может, замычите,
Коровы-то мычат,
То вам седло большое,
А может, телевизор
В подарок сразу врУчат,
А может, и вручАт.
Василиса Премудрая с грустью подумала:
«И сюда проникла мультипликация! Скоро ни одной экологически чистой сказки не останется».
Родители Емели обрадовались ему, но не очень.
— Ага, наш любимый сын явился, Емелюшка. И где это ты столько гостей набрал? Всех же ведь кормить надо.
— А разве мой папа Кощей вам ничего не говорил? — удивился Кощейчик.
— Ничего не говорил. Да мы с ним, с душегубом, не очень-то разговариваем, — ответила Емелина мама. — А что?
— А то, что нашу школу закрыли.
— Это кто посмел? — закричал папа Емельян. — Да я ему сейчас все зубы повыбиваю. Где моя волшебная дубинка?.
— Нет, нет! — испуганно заговорили кикиморы. — Еще не закрыли. Еще протокол не подписан. Все еще в процессе обсуждения!

- Страница 15 -