Школьная мышь - Страница 7

Подробности

Категория: Дик Кинг-Смит

Школьная мышь (сказка Дика Кинга-Смита)

— Флора! — удивилась Гиацинта. — Ты что здесь делаешь?
— Пришла за вами, — объяснила Флора.
— Но почему ты, а не твой отец? Я же велела идти ему.
— Что с папой? — спросила Лаванда.
— А ты, должно быть, Лаванда? — повернулась к ней Флора.
— Мама обычно зовёт меня Лави.
— Идём, Лави. Мы должны как можно скорее добраться до школы, а потом я всё объясню.
— Ты всё ещё в первом классе? — спросила Гиацинта.
— Нет, мама, я теперь во втором, — ответила Флора.
Пока их не было, Робин и Бой мирно беседовали. Бой чувствовал себя виноватым, что покалечил отца Флоры, а Робин был растроган его явным раскаянием.
— Да не расстраивайся ты так, — сказал он. — Меньше сказано, легче исправить. — Хотя на самом деле сказали друг другу они немало.
Робину хотелось как можно больше узнать о ручных мышах, а Бою — о школьных.
— Это чтение — просто поразительная штука, — говорил Бой. — Просто не понимаю, как Флора это делает. Она умеет считать до тридцати одного и знает невероятно много. Она называет это образованием. Даже не представляю, что это значит.
— Я тоже, — признался Робин. — Я всю жизнь был школьной мышью, но всё, что я знаю, можно пересчитать по коготкам одной лапы.
— Кстати, о лапах, — вспомнил Бой. — Тебе бы нужно дать отдых своим. Пойдём ко мне, там очень уютно.
Они отправились во второй класс, и Робин вслед за Боем спустился в дырку под раковиной.
Норка действительно оказалось очень удобной, потому что Бой натащил туда много теплоизоляции с водопроводных труб, и двое мышей устроились отдыхать на толстой подстилке из жёлтого фетра.
В приятной беседе время прошло незаметно, и вскоре они услышали голоса наверху.
— Это они! — обрадовался Робин, поспешно выбрался из дырки в полу и, прихрамывая, направился к жене.
— Цинта, дорогая! Ты вернулась!
Гиацинта строго оглядела мужа.
— Ты дрался, — неодобрительно заметила она.
— Ну да…
— Как ты мог! Ты уже слишком стар для такого поведения.
— Ну да…
— Наверняка это ты во всем виноват! Затеял с кем-то драку.
— Ну… вообще-то нет.
— И вот теперь ты хромаешь. Неужели нельзя вести себя в соответствии с возрастом?
— Но, Цинта… — заикнулся было Робин.
— Только попадись мне тот, кто это сделал! — воинственно заявила Гиацинта.
— Но, мама… — начала Флора.
— Никаких «но», — отрезала Гиацинта.
В это время из дырки в полу показался Бой. Он, как всегда, был безупречно чист, ни один волосок не торчал в сторону. Белая шёрстка сверкала, усы аккуратно приглажены.
Он скромно опустил глаза, встретив ошарашенный взгляд Гиацинты.
— Простите, — сказал он. — Это сделал я.
На мгновение Гиацинта застыла в неподвижности.
Потом прыгнула к Бою и острыми, как иголки, зубами вцепилась ему в нос.

Глава двенадцатая, в которой Гиацинта приносит извинения

— Двоя баба одень звирепая бышь, — сказал вечером Бой.
Флора нежно лизнула его распухший нос.
— Мне очень жаль, — сказала она. — Всё случилось так быстро, я даже не успела ничего объяснить.
— Она разгвасила мде дос, — вздохнул Бой.
— Полежи отдохни, — предложила Флора, устраивая его поуютнее в жёлтом фетровом гнёздышке. — Я думаю, она извинится, попозже.
Но Гиацинта вовсе не собиралась извиняться. Этот огромный белый мыш укусил её бедного мужа — ну и она отплатила ему тем же.
— Нос за лапу, зуб за зуб, — сказала она Робину, когда они устроились на старом месте, под полом учительской.
— Да уж, Цинта, устроила ты ему трёпку, — ответил Робин.
Он испытывал смешанные чувства по поводу случившегося. С одной стороны, ему было жаль своего нового друга, с другой — было приятно, что жена отомстила за его увечье.
— Но ты же не будешь больше так делать, правда? — сказал он. — Ведь уже всё выяснилось. Ну, я хочу сказать, он же теперь член семьи.
Гиацинта промолчала.
— Я бы тоже хотела, чтобы у меня был бойфренд, — вздохнула Лаванда.
— Ты ещё слишком молода, — сказала мать. — Подумать только, кажется, лишь вчера ты родилась здесь, на этом самом месте!
— У Боя очень удобное жильё, — продолжал Робин. — Оно гораздо просторнее этого и так хорошо обставлено. — Может, нам лучше перебраться к ним с Флорой, как ты думаешь, Цинта?
Но Гиацинта снова промолчала, и Робин решил больше не трогать её.
К следующему утру из пяти живущих в школе мышей выспалась только одна — Лаванда. Бою и Робину не давали уснуть раненые нос и лапа, а Флоре и Гиацинте — мысли.
У каждой была своя проблема.
Под полом учительской Гиацинта боролась со своей совестью. «Извиниться, сказать, что сожалею о случившемся? Я не сожалею, но, может, надо сказать, что сожалею? — думала Гиацинта. — Как мы сможем перебраться к Флоре и Бою, если я не извинюсь? Что же делать?»
Под раковиной во втором классе Флора переживала за своё будущее. «Я не должна быть здесь, — думала она. — Скоро начнётся летний семестр, и мне уже пора переходить в третий класс. Я уверена, что справлюсь там. Мне так хочется учиться дальше, но совсем не хочется переезжать. Что же мне делать?»
Её мысли были прерваны неожиданным появлением Лаванды.
— Флора, все собираемся, — быстро проговорила она. — В учительской. Мама сказала — прямо сейчас. — И она исчезла.
Флора и Бой отправились в учительскую, и там их радостно приветствовал Робин:
— Флора, дорогая! Бой, мальчик мой, как ты себя чувствуешь?
— Збазибо, бдого лудше. А ды?
— Поправляюсь. У старой мыши ещё хватает сил.
Наступила неловкая пауза. Никто из мышей не мог придумать, о чём бы ещё поговорить. Сама Флора испытывала к матери далеко не нежные чувства. «Она собрала нас здесь, — решила молодая мышь, — вот пусть сама и выпутывается».
Через некоторое время Гиацинта заговорила.
— Флора, — с трудом произнесла она, — я должна принести тебе свои извинения.
— Мне? — переспросила Флора, бросая взгляд на распухший нос Боя.
— Да. Я погорячилась. Я же не знала, что эта особа…
— Бой, — перебила её дочь. — Его зовут Бой.
— …Что Бой — твой друг.
— Мама, тебе следует извиняться не передо мной.
— Но…
— Никаких «но». — Флора произнесла эти слова так похоже на мать, что Робин пришёл в восторг. Если бы мышь могла вилять хвостом и если бы у него был хвост, он непременно завилял бы им.
— В конце концов, — продолжала Флора, — если мы собираемся жить вместе, как одна дружная семья, нам не нужны обиды и недоговоренности.
— Лучше уж договоренности, — встрял Робин.
— Вот именно поэтому я собрала вас здесь, — поспешно перебила его жена. — Узнать, может, вы с Боем захотите, чтобы мы с отцом и с Лави перебрались к вам. Я слышала, у вас очень удобно и много места. Ведь так хорошо жить всем вместе, правда?
— При одном условии, — твёрдо заявила Флора.
— Каком?
— Ты извинишься перед Боем.
— Не дадо, — заговорил Бой. — Беньже згазано, броще исправить, та, Робин?
Робин не ответил. «Ну давай, Цинта, — думал он. — Извинись, даже если так не думаешь. Как мне хочется посмотреть на такое».
Гиацинта посмотрела на распухший нос белого мыша. Потом глубоко вздохнула.
— Бой, — заговорила она, — мне очень жаль, что я укусила тебя за нос. — К своему удивлению, она поняла, что говорит это от души.
— Ничего стгашного, — сказал Бой.
— Молодец, Цинта, — обрадовался Робин.
— Идём к нам, — позвала Флора.
— Юппи-и-и! — обрадовалась Лави.
И они пошли.
Последние дни пасхальных каникул прошли очень приятно. Раны Боя и Робина быстро заживали, и семья Флоры охотно приняла белого мыша. Они с Робином стали большими друзьями, а для маленькой Лави он стал замечательным старшим братом. Дорогу к сердцу Гиацинты Бой сумел найти с помощью небольшой лести.
Привыкнув, что от мужа она в лучшем случае слышит «молодец, старушка Цинта», она была весьма польщена, когда, например, Бой восхитился красотой её глаз.
— О, Гиацинта, как сияют ваши бездонные чёрные глаза! — произнёс он, глядя на неё своими розовыми глазами. Та даже засмущалась от удовольствия.
Только Флора не находила себе покоя. Летний семестр вот-вот должен начаться, надо что-то делать. Она твёрдо решила перейти в третий класс, но не хотела оставлять свой удобный дом под раковиной во втором классе.
И вот уже в последний день каникул ей в голову пришла одна мысль. Третий класс был самым большим в школе, и одну его часть отвели под школьную библиотеку. Там были не только забитые книгами полки, но и большой стол, на котором всегда лежали открытыми разные интересные книги, чтобы заинтересовать детей, заставить их прочитать эти книги. Там были географические атласы, словари, энциклопедии и много других.
Флора как раз стояла перед одной из таких книг, совершенствуя свои навыки чтения. Это был иллюстрированный словарь для детей, открытый на букве С. Картинка изображала мужчину в деловом костюме, с зонтиком и портфелем. Мужчина входил в купе поезда. Для Флоры картинка была непонятна, но она прочитала подпись внизу:
«Жителям пригорода приходится ежедневно ездить из дома на работу, а вечером возвращаться обратно».
«Вот оно, — подумала Флора. — Мне не нужно менять дом. Я просто могу каждый день ходить на учёбу и обратно».

Глава тринадцатая, в которой Флоре приходит в голову потрясающая идея

Школьники мечтают о каникулах и ворчат, когда приходит время возвращаться в школу.
Школьные мыши, наоборот, с нетерпением ждут начала занятий и не слишком радуются, когда школу закрывают на каникулы и они остаются одни. Конечно, хорошо, когда кругом тихо и спокойно и ты можешь ходить куда угодно и когда угодно, но в каникулы с едой начинались проблемы.
Как и все мыши, Флора с семьёй могли есть почти всё, что угодно, но, когда в школе были ребятишки, пища становилась гораздо разнообразнее. А в каникулы им приходилось выбираться наружу, искать корешки, луковицы, ловить насекомых и личинок, но наесться досыта удавалось нечасто.
В первый день занятий у мышей был настоящий пир. Флора знала порядок работы уборщиц и могла подсказать своему семейству, какой класс ещё не убирали. Мыши успевали прибежать туда и полакомиться крошками печенья, яблочными огрызками и просыпанными чипсами самых разных сортов (предпочтение отдавалось сырным и луковым), прежде чем в классе появлялись швабра, тряпка и щётка.
Занятия в третьем классе привели Флору ещё к одному замечательному открытию. Здесь не было удобной щели в стене, как в первом классе, или книжной полки, как во втором, но зато было лучшее место для поиска знаний — библиотека.
Во время перемен она выбиралась из укрытия и деловито перебегала с места на место, изучая открытые книги.
Одной из них, тем самым иллюстрированным словарём, в котором она обнаружила картинку, изображающую жителя пригорода, сегодня кто-то пользовался, и он был открыт уже на другой странице. Этим «кем-то» был Томми, прежний хозяин Боя. Он, как обычно, озорничал в классе, и директриса отправила его за библиотечный стол, велев сидеть тихо и читать книгу.
Томми бесцельно перелистывал страницы, пока не наткнулся на картинку, которая его заинтересовала. На ней был нарисован североамериканский бурый медведь гризли. Томми тут же принялся мечтать о том, как он поедет в Северную Америку, а ещё лучше — в Канаду, охотиться на гризли, а книга так и осталась открытой на той же странице.
Слово, привлекшее внимание Флоры, находилось как раз под словом «гризли»:
ГРЫЗУНЫ
Флора принялась читать дальше:
«Грызуны обладают выступающими зубами-резцами. Эти зубы растут на протяжении всей жизни животного, поскольку они регулярно стираются, когда животное грызёт твёрдые предметы.
Самые распространённые представители грызунов — крысы и мыши. Первый предупреждающий знак, что в помещении завелись грызуны, — наличие помёта. В таких случаях применяется яд».
«,Мышемор“! — подумала Флора. — Я так и знала! — Она вспомнила Сластёну Вильяма и других мышей, которые ели те ужасные синие зёрна. — Так вот почему люди разложили везде отраву! Они обнаружили в школе мышиный помёт. Нет, они ни в коем случае не должны найти наш!»
Когда в тот вечер наш «сезонный пассажир» вернулся домой с работы, она рассказала всем о том, что прочитала.
— Мы должны быть осторожнее и в будущем не оставлять помёт где попало, — сказала Гиацинта.
— Это всё, конечно, очень здорово, — озадачился Робин, — но ведь мышь не может не делать то, что должна делать.
— Может, нам нужно пользоваться каким-то одним местом, под полом? — предложил Бой.
— Ох, как же там станет грязно, — вздохнула Лави.
— Я что-нибудь придумаю, — пообещала Флора.
Пока остальные, получив строгий наказ не оставлять следов пребывания, бродили по школе, Флора сидела в норе под раковиной и обдумывала проблему. По чистой случайности она сидела лицом к трубе и представила себе, как внутри льётся вода и уносит прочь краску с кистей и грязь с детских ладошек.
А куда, вот интересно. Куда бежит вся эта журчащая вода?
Флора встала и отправилась выяснять, куда идёт эта труба дальше под полом. Она знала, что труба поворачивает направо и идёт вдоль боковой стены, но дальше этого никогда не забиралась. Теперь Флора обнаружила, что труба исчезает в отверстии в наружной стене школы и появляется как раз над забранным металлической решеткой отверстием для стока воды, устроенным в кирпичной вымостке двора.
— Это то, что надо! — обрадовалась она. — Самая современная канализация, ватерклозет, здесь всё будет смываться водой. Вот тут и будет самое лучшее место для помёта.
И с этого дня, почувствовав зов природы, каждая мышь отправлялась к сточной трубе.
— Отлично придумано, правда? — сказал Бой через неделю, когда Флора после такого визита ушла учиться.
— Да уж, в уме нашей Флоре не откажешь, — согласилась Гиацинта.
— Это всё образование. А вот я совсем не образовался, — вздохнул Робин.
— Не получил образования, — поправила его Лави.
Робин не стерпел замечания от младшей дочери.
— А вы, мисс, лучше помалкивайте. Нечего тут умничать, — сказал он.
— Робин! — В голосе жены звучало предостережение.
Лави на всякий случай спряталась за спину матери.
Но вечером, когда Флора вернулась домой, а остальные где-то бегали, Лаванда подошла к Флоре.
— Флора, — заговорила она.
— Да, Лави?
— Ты ведь образованная мышь, правда?
— Ну, не совсем. Пока ещё недостаточно. Я много знаю, но есть очень много вещей, которые мне надо узнать в будущем.
— Например?
— Ну, например, география, история, биология.
Может быть, французский. Сегодня в третьем классе был урок французского языка. Так интересно. Ты знаешь, как на французском «мышь»?
— Нет, — покачала головой Лави. — А что такое «французский»? Я, вообще-то, мало чего знаю. Какая же ты счастливая. — И она убежала за остальными.
«Она права, — размышляла Флора, — я действительно счастливая. Думаю, во всём мире не найдётся мыши, которая бы знала столько, сколько уже знаю я. А это всего лишь третий семестр. Но я не могу разговаривать о своей учёбе с другими, потому что они не поймут.
Только представить себе, что папа считает до тридцати одного! Или мама называет столицу Англии. И мой Бой. Конечно, он красив, но знает он не многим больше, чем Лави. Они все необразованны. А почему? Потому что их некому учить».
Хорошо, что в этот момент в школе не было людей, потому что Флора вдруг издала громкий писк:
— Я придумала! Устрою для них вечерние классы! Я буду не просто школьной мышью, я стану первой в мире мышью — школьной учительницей!